Так воспари же и ты, как этот прекрасный и свободный лебедь, над этим обыденным, ничего не желающим видеть нового, и что-то познавать и творить, что то менять в своей жизни, серым, провонявшим птичьем пометом курятником!
Любовь! Что может быть прекраснее любви? Что может быть выше любви? Что может быть больше любви? Любовь всегда была, даже когда еще совсем ничего не было. Она находилась всегда, везде и во всем. Она прибывала, в прекрасном весеннем утреннем свете, когда распускаются листья и земля окрашивается душистым цветом. Когда на траве утренняя роса и лучи света отражаются в капельках и вокруг тепло и пахнет весенним цветом и воздух свеж, прибывает она, – любовь. И все вокруг живет этим, ибо нет закона, и нет ничего совершенного, как только любовь. И изначально люди жили так, они жили в любви. И звери не были хищниками, и львы питались ягодами и травой. Во круг были прекрасные цветы. Люди же могли творить и совершенствовать, то, что уже совершенно. Они встречались, и, смотря друг на друга, они дарили каждый, что то свое, для того, что бы тому с кем они встретились, было еще лучше. Тогда не было смерти, но во круг во всем и в каждом была любовь. Они были вместе, и одежда была не нужна им, так как и скрываться им было не от кого, и везде была любовь. Они шли вместе, открывая новые миры. Он находил ей новые цветы и радовал ее, даря их ей, она же из подаренных им цветов творила прекрасное, и вокруг была любовь. Она была прекрасна, не постижима и необъятна. Так было в вечности, любовь была и не проходила, и в ней люди не могли состариться, но только жить, не умирая в любви, ибо любовь была везде, всегда и во всем. Но однажды люди захотели быть больше всего того, в чем они находились, то, что было вокруг них и в них. Они захотели превзойти то, что всегда было и было совершенно и прекрасно. Они захотели стать больше чем любовь. Они заблудились в своих мыслях, они стали, как бы совершенствовать себя и думать, что достигнут большего, чем любовь, тем самым они стали отходить от нее, и всего самого прекрасного. Они стали стремиться к состязаниям, ставя себя больше любви и думая, что этим они станут больше чем любовь и все прекрасное, будет подчиняться им. Но любовь она есть, и она не хочет не любить, ибо она любовь. Тогда человек захотел заставить любить, но она не согласилась, так как в любви только можно любить. С тех пор человек ищет ее, а она вокруг его. Он чувствует ее. Он пытается понять ее, и в чем она? А, она рядом, нужно только быть в ней!
«Степь»
Степь. Все время думаю, – люблю ли я степь? То есть не лес, не поляну, не горы, реку и т. п., а именно степь. Другое дело картины Шишкина, где стоят деревья, засеянные поля, луга, но вот что бы кто-то рисовал степь, я знаю мало художников. Да и картины, какие то невзрачные. Может быть, там и рисовать нечего? И тут же задаюсь себе вопросом, – ну почему нечего? Она же бывает разная. Летом она одна, другая зимой, совсем другая весной и иная осенью. Степь можно созерцать ранним утром, в зной, вечером и даже ночью. Да, да, именно ночью. Как сейчас помню середину восьмидесятых, когда в одной из казачьих станиц в Волгоградской области, мне довелось видеть кочующих цыган. У них были длинные кибитки, как в фильме про Бадулая, героя фильма «Цыган». Так вот, помню, как они остановились в степи, не далеко от станицы и интересно было наблюдать, что они там делают. Бинокли тогда в дефиците были, но вот издалека можно было наблюдать, как горит у них костер, как пасутся кони. Ну, та Бог с ними с этими цыганами. Я о степи, что все-таки красивая она была ночью! А утром. Когда солнце еще только собирается вставать, а оно там быстро встает, потому что Юг, выходишь в степь, еще свежо, не жарко, поет проснувшийся жаворонок, а со степи пахнет разнотравьем, особенно же пахнет полынью. А зимой. Выйдешь в степь, смотришь на нее, и как будто ты попал в бескрайнею снежную пустыню. Солнце светить, глаза слепит, так здорово! Вот сейчас подумал, а можно ли это состояние передать на полотне? Ведь вроде бы действительно ничего особенного нет, а такая красота! А когда гроза надвигается. Особенно в обед. А это считается самая страшная гроза. Как сразу чувствуется могущество ее. А после жаркого зноя, а после дождя. Какая вкусно пахнущая она степь то! Все-таки, есть в ней что то, что нельзя объяснить. Ведь можно же всматриваться долго в море. А почему в степь нельзя?