Для большей части донского казачества идея «отдельности» существования казачьей народности была органичной и укорененной в массовом сознании73. В общественно-политической мысли, прежде всего донской, она актуализировалась дважды в рассматриваемый нами период. Первый раз об особой донской «народности» местные «интеллектуалы» публично заговорили в начале 1860-х гг. в связи с так называемым «казакоманским» движением и печатными дискуссиями между «казакоманами» и прогрессистами о путях реализации назревших реформ в войске Донском после отмены крепостного права74. Второй раз – в начале XX в. в рамках политического процесса и дебатов, связанных с функционированием Государственной думы и партийным строительством на Дону, в том числе групп и партий националистического толка75. Однако содержание таких дискуссий скорее носило идеологический, политический или популистский (предвыборный) характер, апелляция их участников к научным данным, особенно антропологическим, была эпизодична и недостаточна для обоснованных выводов.
Если говорить об антропологических сведениях, относящихся к донскому казачеству, то таковыми, в числе первых, вероятно, следует считать выводы Н.В. Барминского, о которых упоминает в своем исследовании С.Ф. Номикосов (1884). Н.В. Барминский делил «русских, обитающих в области, на следующие группы: казаки с преобладанием великорусского типа в округах Хоперском и Усть-Медведицком, казаки с преобладанием малороссийского типа в северной части Черкасского, в 1-м Донском и в южной части Донецкого округов, казаки с преобладанием монгольского типа по р. Дон, начиная от Качалинской станицы до самого Новочеркасска»76. Интересные данные, характеризующие физический облик донских казаков, содержатся в известном многотомном издании начала XX в. «Россия. Полное географическое описание нашего отечества». В нем приводится таблица типов студентов Харьковского университета, в которой сравниваются казаки-студенты со студентами великорусского и малорусского происхождения по показателям цвета волос, глаз в процентном отношении и среднего роста (антропологические данные за 1887–1897 гг.).
Таблица 3
Таким образом, исходя из данных таблицы 3, очевидно, что казаки-студенты по цвету волос более всего подходят к великоруссам, а по цвету глаз (карий) – более к малоруссам77.
Наиболее фундаментальными в области донской казачьей антропологии считаются труды известного ученого В.В. Бунака (1891–1979), основателя советской антропологической школы. Современные исследователи В.Ф. Кашибадзе и О.Г. Насонова в своей недавней статье «Антропология донских казаков: опыт интеграции данных науки и литературы» убедительно доказали, что сведения, добытые В.В. Бунаком в ходе полевых исследований на Дону в 1912–1915 гг., коррелируются с одонтологической78 и краниологической79 информацией (в том числе археологической) о донском казачестве разных исторических эпох, а также вполне соответствуют результатам текстологического анализа антропологического портрета казака в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон»80. То есть можно говорить о том, что казачий антропологический материал В.В. Бунака является уникальным для характеристики донского казачества дореволюционного периода.
В статье «Антропологический тип донских казаков» В.В. Бунак смело заявил о «полном отсутствии каких-либо сведений («расовых» и «антропологических». – В. А.) об этой интересной народности». Важно отметить, что статья была написана в 1916 г.81 В ходе многолетнего исследования В.В. Бунак осмотрел 250 казаков разных возрастов и собрал материал, относящийся к «окраске глаз, волос, росту, головному, двум лицевым указателям и физиономическому типу». Эти казаки происходили из 40 станиц, находящихся в разных местах ОвД, но разделенных В.В. Бунаком на пять групп, «соответствующих пяти различным историко-этнографическим провинциям: 1) группа Нижнедонских станиц, вверх по течению Дона, от Елисаветовской до Константиновской; 2) группа Донецких станиц, по течению Донца, от Луганской до Кундрюческой; 3) группа Среднедонских станиц, вверх по Дону, от Константиновской до ст. Кременской; 4) группа Верхнедонских станиц, по Дону, от Кременской до Казанской и по р. Медведице; 5) группа Хоперских станиц, по Хопру и по Бузулуку, от Михайловской и от Филипповской до Федосеевской». Кроме того, В.В. Бунак подробно проанализировал исторические обстоятельства формирования донской казачьей «народности», этапы заселения Дона, демографические показатели и пришел к следующему заключению: «В какой мере все эти разнородные этнические элементы смешались, каков их результат, что оказалось преобладающий и что подавленным, – сказать трудно; во всяком случае, ни этнографически, ни диалектически донское казачество не представляет общего однородного типа. Особенно заметно влияние выходцев из Слободской Украины на казачестве донецком и низовом и великороссов восточной черноземной полосы на хоперском. Верховое и серединное казачество представляет типы более чистые и своеобразные». Таким образом, В.В. Бунак вновь предпочел в отличие от предыдущих авторов выделить пять характерных групп донского казачества: «низовых», «донецких», «серединцев», «хоперцев» и «верховых». Подводя итоги, В.В. Бунак обрисовал некий общий тип донского казачества. Вот как он выглядит в описании известного антрополога: «Прямые или слегка волнистые волосы, густая борода, прямой нос с горизонтальным основанием, широкий разрез глаз, крупный рот, русые или светло-русые волосы, серые, голубые или смешанные (с зеленым) глаза, сравнительно высокий рост, слабая суббрахицефалия82, или мезоцефалия83, относительно широкое лицо. Пользуясь последними признаками, мы можем сопоставить донских казаков с прочими русскими народностями, и они, по-видимому, являются более или менее общими для казачьего населения Дона и прочих великорусских групп, позволяя, при более широком масштабе сравнения, отнести донских казаков к одному, преобладающему на русской равнине антропологическому типу, характеризующемуся, в общем, теми же отличиями. Украинский тип, с его более ясной брахицефалией и более темной пигментацией, оказывается более далеким от донского казачества, хотя по росту они ближе. Незаметно также сколько-нибудь значительных следов примеси иноплеменной крови; они выступают лишь в отдельных пунктах и сравнительно в слабом количестве». Своей работой В.В. Бунак только обозначил проблему антропологического определения типа донского казачества и писал о необходимости проведения дальнейших более подробных и обширных исследований в этой области. Он как будто предупреждал, что скудный запас донских антропологических данных приведет к непримиримым дискуссиям об этнической и «национальной» природе донского казачества, ведущимся до сих пор.