На вечерний Ленгородок опустился густой туман. Не видно уже было в трёх шагах. Ребята молча стояли возле ворот. Лёнька докуривал сигарету, где-то вдали раздался стук колёс поезда, а затем гудок электрички. Город продолжал жить своей повседневной жизнью, и ему не было дела до каких-то крыковских бандитов, и до ведьмы-оборотня. Он переживал за время своей жизни и не такое, и всегда оставался непреклонным вольным городом донского казачества.
В тумане послышались торопливые шаги. Лёнька и Николай напряглись. Лара потихоньку стала отступать к калитке. Но все вздохнули свободно, когда из тумана показалась Наталья. Подойдя к ним, она обвела тревожным взглядом компанию друзей и сказала:
- Пришёл Петрович, и попросил помочь в одном необычном деле. Мол, нам справившимся с ведьмой, оно будет по плечу...
- Запомните ребятки, что хороший упырь - это не тот упырь, который мёртвый, эти ублюдки и так сдохшие, а тот у которого в груди торчит осиновый кол, а его клыкастая уродливая башка валяется отрубленной рядом, и весь этот гнилой мусор пылает ярким пламенем.
Худосочный мужчина, неопределённого возраста, с длинными волосами, соломенного цвета, стянутыми резинкой в конский хвост и с густыми усами и бородкой а-ля Генрих IV, лет около тридцати-сорока, развалившийся на кожаном стуле у стола, опрокинул в себя очередную рюмку самогонки, купленную по случаю у соседки Петровича по лестничной площадке, смачно затянулся папиросой, и с показным эффектом выпустил несколько дымных, сизых колец под потолок.
- Слушай, Петрович, - спросил Лёнька негромко, сидя немного в стороне от стола на диване, в прокуренной комнате, в компании друзей и хозяина квартиры, - а ты уверен, что он тот за кого себя выдаёт? Больно он хилый. Я же на него дуну, и он развеется по ветру.
Петрович так многозначительно посмотрел на Лёньку, мол, я же тебе говорил - все, что я рассказывал про него, правда...
***- Не думал я, дорогие мои, что так скоро придется вас о помощи просить... - вздыхал Петрович, пока он с Николаем, Натальей, Ларой и Лёнькой, не торопясь шли вверх по проспекту Ставского.
Проспекту... Одно название. Спотыкач на тротуарах на каждом шагу. Не тротуары, а сплошная мечта альпиниста. Да ещё и дорога брусчатка, хотя и широкая. И ко всему этому крутой подъём. Автомобили, особенно легковые, особенно зимой, редко рисковали подниматься по такому крутому уклону. И в дополнения ко всему ни одного фонаря по пути. Хотя нет, вон какая-то блёклая лампочка на стене дома пытается светить. Лёнька никогда не любил таскаться по ночам по этой 'весёленькой' улице.
Уговорить Лёньку остаться в стороне от всего и довольствоваться только их рассказами, в этот раз не удалось никому, в результате Николай и Наталья, дружно решили, что руки помощников в борьбе с нечистью лишними не бывают. А Лара. Она так посмотрела на Николая, что тот не решился ей ни в чём возражать.
- Да о чем вы, Петрович, - удивилась Наталья, отвечая вздыхающему Петровичу, - если бы не Вы, та ведьма сейчас возвращала бы себе молодость в каком-нибудь другом городе, если не в нашем. А я бы... - она вспомнила своё опрометчивое нападение на ведьму. - Я бы осталась слепой.
Петрович несколько смутился, покачал в раздумьях головой, после чего повернулся к Наталье и сказал:
- Победа делалась вашими руками, я лишь направил, только и всего. Но сейчас я хотел бы поговорить не об этом... - Петрович посерьезнел. - Я уже говорил вам об охотнике, с которым хочу вас познакомить, но мне хотелось бы немного вас подготовить, перед тем как вы его увидите...
Николай повернулся к Петровичу и с улыбкой произнес:
- А чего к встрече с ним готовиться? Он не человек что ли?
Петрович махнул рукой на молодого человека:
- Да что ты, Николай. Человек, конечно. Просто он очень специфический, себе на уме, если его не знать то и обидеться можно.
- Ну, хорошо... - кажется Николай смирился, а Петрович тем временем продолжил.
- Первое, что скажу, это предупреждение для наших храбрых Лары и особенно Натальи, - Девушки удивленно перевели дружно взгляд с Николая на знахаря. - Бабник он редкостный, а особенно любит самостоятельных девиц, отчаянных и независимых, у которых по любому поводу свое мнение имеется.