Однако нечистой силы и зомби было не так уж много, большинство солдат
– и какое большинство! – составляли самые обычные люди, которые перешли на сторону демонов. Мне хотелось оградить Флая от жуткого знания – что род человеческий с такой готовностью отдает себя в подчинение демонам с другой планеты – но, может, лучше, чтоб он сразу узнал.
Думаю, он уже понял, как ошибался… но какое страшное прозрение!
Войска сошлись через четверть часа на севере от Солт-Лейк-Сити. Несколько минут – и на позициях закипел бой.
Флай и Арлин оказались неподражаемы, вот уж кто не трусил! Особенно мне нравилось наблюдать за Арлин. Я так увлекся, что больше не отдавал себе отчета, праведен или греховен такой интерес. Она выскакивала к самой линии огня, пытаясь засечь минометы. Душа уходила в пятки – а что если они засекут ее? В мгновение ока прекрасное тело будет разорвано в клочья.
Бомбы и снаряды рвались со всех сторон, но наши позиции надежно защищены. Я не переставал радоваться, что запасся ушными затычками; Флай отказался от них, но Арлин взяла парочку.
Мы отбили атаку – демоны явно не ожидали столь яростного сопротивления. Видно, они не сталкивались ни с чем подобным. Как отважные евреи из Варшавского гетто, которые поднялись против нацистских палачей, мы шаг за шагом теснили ублюдков, пока они наконец не отступили, взяв наши войска в кольцо километра за три от позиций – вне пределов попадания, как они думали.
Следующие два часа прошли тихо. Арлин и Флай воспользовались случаем И пробрались ко мне.
Вид у них был потрясенный. Я хотел обнять капрала Таггарта за плечи, чтобы подбодрить, но не знал, как он отнесется к этому моему жесту. Он шел ко мне, переступая через тела погибших. Конечно же, он понял, что наделал, и, наверное, казнил себя. Так и носить ему этот грех до могилы, если не найдется какой-нибудь священник, который облегчит его душу.
Отчего-то мне казалось, что он католик. В былые времена я бы никогда не простил такого надругательства над учением Христа, но теперь даже просто называться христианином – уже мужественный шаг. Надеюсь, он найдет священника и покается, иначе не будет ему покоя.
– Мы добились временной передышки, – убитым голосом сказал Флай.
– Врезали им по первое число! – заспорила Арлин.
– Вы оба правы, – примиряюще заметил я.
– Но сколько мы сможем продержаться? – спросил Флай. – Несколько дней? Неделю? Две? В скором времени они получат подкрепление и разобьют нас.
Он не добавил «а все из-за меня», но наверняка подумал.
– В скором времени да, – согласился я, – лет через пять, через шесть.
– Через пять, через шесть? Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Я усмехнулся.
– Мы готовились к этой войне многие годы, мой друг… только никогда не предполагали, что станем воевать с самыми настоящими демонами.
– Господи… а с кем же вы собирались воевать?
Его богохульство разозлило меня, но я решил не заострять на этом внимания. Возможно, парень не осознает до конца, что говорит.
– Всегда и повсюду мы боремся с силами Мамоны. Мы надеялись предотвратить кризис, засылая своих эмиссаров в мир, пытаясь повести его по праведному пути, предначертанному Конституцией 1787 года, которую предписал нам сам Господь. Наши люди были везде – в армии, в ФБР, во властных структурах. С каждым годом нас становилось все больше в Департаменте налогов и сборов и даже в НАСА. Но все наши усилия привели лишь к тому, что мы заранее узнали о готовящемся наступлении и сумели заслать в стан врага некоторое число шпионов и саботажников.
Флай в изумлении покачал головой, но ничего не сказал.
– Теперь мы последний форпост благочестия на территории Соединенных Штатов. На планете осталось только одно место, куда стекаются чистые душой люди, готовые бороться до конца. Там центр Сопротивления.
– И где же он?
– Даже если бы я знал, приятель, – усмехнувшись, ответил я, – то не сказал бы. На сегодня твои шансы как хранителя секретов не очень высоки.
Флай горько усмехнулся.
– Я бы тоже ничего не сказал, навороти ты таких дел, как мы. Вернее, я.
– Нет, мы, – поправила его Арлин. – Ты забыл, что я стояла рядом и помогала передавать Карапетяну донесение. Флай пожал плечами, но не стал спорить.
– У вас есть планы присоединиться к Сопротивлению?
– Если и есть, то мы еще не начали их осуществлять. Мы можем посылать своим соратникам по борьбе короткие сообщения – совсем короткие, чтобы враги не успели сделать тригонометрическую съемку или дешифровать их. Но не можем посылать людей.
– Почему?
– Существует энергетический барьер, который не дает нам покинуть континент… а иногда даже города. В Лос-Анджелесе, например, есть такой: ты не можешь податься за его пределы, пока демоны не уничтожат стену – что они, естественно, делают только для своих надобностей.