То место, рядом с которым мы жили, не было еще вовлечено в войну. Ее поймали снаружи, за пределами земных владений людей. Для нее это была не-земля-госпожи-Идальго.
Мы не стали говорить нашим семьям, что собираемся развестись. Оба мы происходили из правоверных католических семей. Так мы отложили наше признание, а затем один из демонов сделал наши свадебные клятвы реальностью — ту их часть, где сказано «пока смерть не разлучит нас». В тот момент она ненавидела меня той ненавистью, которую можно испытывать только от разбитой любви. Это становилось так невыносимо, что я не мог даже смотреть на нее.
Я стоял снаружи от DCX-2004, ожидая нашу космическую команду, и это было хорошим временем для того, чтобы быть честным с самим собой. Полковник Хукер не знал, что происходило между моей женой и мной. Я никогда не говорил ему, что какое-то время находился на грани суицида. Гордиться тут было нечем: я был на грани суицида до того, как минотавр зарезал ее; и я не был на грани суицида после этого. Все, кто присутствовал на похоронах, думали, что я испытывал горе, но это было не так; все они думали, что я посвящу остаток всей жизни мести за женщину, которую любил. Считается, что морпех должен принимать мир боли за дом родной. Мир, где нет личной проблемы, которую нельзя было бы решить, взяв винтовку М92 и внеся свой вклад для Дяди Сэма. Верно. Да. Но моя специализация — убивать врагов, которые могли бы дать сдачи. Я не был готов узнать, что моя жена сделала аборт, убила наше дитя. До этого момента я даже не представлял, как сильно она ненавидела свою судьбу, выйдя за морпеха.
Она сказала, что моя преданность Корпусу Морской Пехоты была сильнее любви к ней, и что я бы и к сыну относился точно так же.
До аборта я не знал, что у меня есть сын. После этого я посмотрел на нее с ненавистью, какой никогда не испытывал к кому-либо из врагов-людей, с ненавистью, какую чувствую лишь к этим дьяволам из космоса. В тот момент я чувствовал что-то вроде желания извиниться перед всеми моими врагами, которых убил. Я думал о том, чтобы убить ее. Я даже начал вынашивать план. Но затем пришли монстры, и наши личные проблемы на некоторое время отступили назад.
Меня не было с ней рядом, я сражался на войне, которая была важнее всех прочих войн, и она была в безопасности дома, просто ожидая большого красного минотавра, который превратит ее в лепешку с особым соусом.
Все это произошло в интересное время. Если бы она сделала аборт после вторжения и объяснила, что не может родить ребенка в этом аду на земле, я был бы в ярости, но смог бы ее простить. Но время было плохим… для нее. Я был вызван сразу же, так что меня не было рядом, чтобы понять, как сильно я отвернулся от нее.
Мысли о самоубийстве начали посещать меня, когда я был на миссии против арахнотронов. Военные умеют придумывать имена, подобные этому. Мы называли их детки-паучки. А себя мы называли «отряд Орков». Мы проделали хорошую работу по их уничтожению.
Когда я вернулся и окончательно рассорился с женой, эта брачное поле битвы походило на отдых. Она вылила на меня баллон феминистического дерьма. Я сказал ей, что она — избалованный ребенок, которого не пороли как следует в детстве. Я был в бешенстве. Ей это не понравилось.
И тут я узнал в ней такую ее сторону, которая просто поразила меня. Когда ты женат на ком-то в течение многих лет, кажется, что ты уже изучил все основные стороны характера этого человека. У меня и в мыслях не было, что она могла думать такое, но вдруг она объявила, что я всегда лизал зад англичанам! Она обвиняла меня в том, что я не настоящий латино! И я догадываюсь, почему она считает настоящей латино саму себя.
Я никогда не задумывался о своей этнической принадлежности, даже когда рос. Я старался не уделять этому внимания. Иногда меня смешило то, как американские масс-медиа постоянно представляют проблемы городов, как противостояние белых и черных, хотя в реальности разный цвет кожи был тут не причем. Сейчас у нас новые цвета, о которых нужно беспокоиться — яркие цвета чешуи и кожи захватчиков. Дьяволов.
Конечно, я испытывал справедливую долю предубеждения. Я прибыл в Америку как нелегальный иммигрант. Я прибыл сюда не за богатством, но и вечно стоять в очередях был не намерен. Я прибыл в Америку за американской мечтой. Я встретил молодую адвокатшу, которая с сочувствием отнеслась ко мне. Ее звали Пэт Хоин, она стала моим первым другом-англичанкой.