У меня было хорошее оправдание, чтобы идти этим неверным маршрутом. Монстры всполошились, когда поняли, что «Бова» не должна была взлетать. Паук, которого поджарили турбинным пламенем, видимо, был кем-то важным, потому что появилось несколько других пауков и начали убивать всех минотавров в поле зрения. Они также пытались убить парового демона, но этот был слишком быстрым для них. Никогда не думала, что нечто столь огромное может бегать так быстро.
Пока монстры были заняты, убивая друг друга, у меня появилась возможность убежать.
Все было бы прекрасно, если бы я пошла в верном направлении. Частью плана было то, что пилоты оставили запасы для меня по маршруту возвращения. Кен планировал, что мой первый шаг будет в точности совпадать с их последним. Впрочем, когда я обнаружила себя на конвенции костлявых и пожирателей огня, я поняла, что совершила ошибку. Они меня не замечали; зато я могла видеть их так же ясно, как днем. Мне хотелось, чтобы зашла луна, тогда бы я спряталась лучше!
Некоторые монстры сражались между собой, но у костлявых и пожирателей огня был союз. Этого нельзя было сказать о демоне, оказавшемся между ними, он был толстым и розовым, Арлин любила называть их «пинки». Я не могла испытывать сочувствия к этой твари. Костлявые — доктор Эйкерман называл их «ревенантами» — стояли полукругом. Пожиратели огня, также известные под чертовски странным именем «арчвайлы», были на другой стороне, замыкая круг.
Между ними сверкал костер.
Пожиратели огня могли контролировать их огонь лучше, чем я думала. Они посылали тонкие линии пламени, которые жгли пинки задницу. Тот визжал. Флай всегда говорил, что эти розовые ассоциировались у него со свиньями.
Пинки перепрыгнул через костер и помчался прямо на костлявых. Те издали звук, напоминающий одновременно грохот костей и удушливый смех. Они не хотели портить себе развлечение, используя ракеты. Было похоже, будто они научились этому у уличных хулиганов: они били и кололи свою жертву палками. У одного из них были настоящие вилы, которые он, вероятно, взял на ферме. Когда пинки развернулся, чтобы убежать от своих мучителей, костлявый ткнул его своими вилами в задницу. Если бы это не было так больно, я бы рассмеялась. Но не было ничего забавного в том, как пинки в конечном счете упал в костер, на котором с хрипом и визгами умер. Мне стало интересно, будут ли костлявые и пожиратели огня его есть.
Мне стало интересно, едят ли они вообще.
Пока они толпились вокруг жареной свиньи, я уползала прочь. Если у меня получится вернуться той же дорогой на базу, огибая периметр, я, возможно, смогу и дальше следовать тому плану, который Кен для меня разработал. Если хотя бы часть того, во что верил Альберт, была правдой, и Бог действительно смотрел на нас, моей единственной молитвой было вернуться на след. Если монстры и выпустят мне кишки, то пусть это случится, когда я буду делать то, что задумала.
Когда Арлин зачитывала мне большую лекцию о взрослении и становлении ответственной, она ничего не сказала такого, к чему я уже не пришла сама. Я могла бы сказать все об этом даже лучше, чем она.
Взросление означало преодоление страхов. Той далекой ночью, когда Арлин и Альберт отправились в супермаркет в Зомбилэнде в поиске гнилых лимонов и лаймов, у нас с Флаем состоялась беседа. Он спросил меня, что бы я пожелала делать на войне. Он хотел знать, стала бы я пытать врагов, даже если врагами окажутся люди.
Я никогда не переставала думать об этом его вопросе. Когда я ослушалась приказов на самолете и отказалась лететь на Гавайи без Флая и Арлин — это был признак взросления. Я бы не оставила своих друзей. Этим все сказано. На «Бове» я чувствовала, что они отпускают меня.
Арлин было легче сказать, что она не хочет брать меня с собой, потому что я не подготовлена к этому, чем признаться, что она любит меня.
Флай и Арлин просто не знали, как говорить кому-то о своей любви. Альберт знал. И я тоже этому научилась. Но я была готова поставить все боеприпасы на планете на то, что Флай и Арлин никогда не научатся. Но это не имело значения. Я любила их. Даже теперь, когда они улетели, я не забуду их. Я смотрела на ночное небо, гадая, какая из звездочек — их корабль. Я пообещала им, что меня не убьют раньше, чем я вернусь к намеченному плану. Я буду хорошим солдатом. Так будет до тех пор, пока не появится необходимость делать действительно необычные вещи.
17
— И снова на Фобосе мы, где зомби были людьми!
— Что ты делаешь, черт возьми? — возмутилась Арлин.
— Пою, — ответил я.
— Это не пение, — возразила она.