— Мне кажется, Флай, такое название недостаточно серьезное. Надо бы придумать что-то более… пугающее.
— Не против. Называй как считаешь нужным.
— Брось, лентяй, нечего с больной головы на здоровую перекладывать. Кто первым видит нового монстра, тот и имя дает. Ты же правила знаешь.
Я уже было собрался поспорить, почему это именно Арлин эти правила устанавливает, но вовремя прикусил язык — естественно, это была ее прерогатива хотя бы по той простой причине, что она женщина.
— Тогда назовем чудовище тыквой, — твердо стоял на своем я. Может, мне повезет и Арлин название не понравится до такой степени, что придется изменить правила.
Мы осмотрели коридор — монстров больше не было. На полу растеклась уже знакомая зеленая жижа, но, насколько мы могли рассмотреть, лужи не слишком были глубокие. Правда, в конце коридора ядовитая слизь образовывала небольшой омут, смею надеяться — преодолимый.
— Лучше всего такие лужи проскакивать на бегу, — посоветовала Арлин. — Ботинкам, конечно, достанется, но не слишком.
— Конечно, это лучше, чем переплывать, — согласился я.
— Не дури. Ты сразу помрешь, если в этой дряни искупаешься.
Я намотал узелок на память, чтобы похвастаться как-нибудь А.С. своим заплывом в зеленой гадости.
Нам бы теперь очень пригодился животворный голубой шар, но, увы, ничего, кроме зеленой жижи, вокруг не вырисовывалось.
— А что твоя электронная схема подсказывает?
Арлин нашла на экране помещение, в котором мы находились. На плане высветились два переключателя и телепорт.
Едва мы нажали на первый переключатель, как над поверхностью зеленой слякоти, подобно акульим плавникам над морской гладью, появились ступени. А когда нажали на второй — появился телепорт. Он возник прямо перед нами, и, чтобы воспользоваться им, не надо было ни двери магнитными карточками открывать, ни кучу зомби приканчивать.
— Теперь моя очередь первой телепортироваться, — заявила Арлин. По ее решительному тону я понял, что спорить бесполезно.
— Ладно, давай. Считаю до тридцати. Когда ладная фигурка исчезла из вида, я начал отсчет секунд.
— …двадцать восемь, двадцать девять, тридцать — иду искать.
С ружьем наизготовку я встал на платформу, готовый почти ко всему — но только не к тому, что возникло перед глазами. Я оказался на складе совершенно новых, сверкающих краской радиоприемников!
— Добро пожаловать в магазин, — приветствовала меня Арлин.
— Они, должно быть, сюда даже не заглядывали, — предположил я, зыркая по углам в поисках засады.
Как будто бы все в порядке — мы одни. И все равно осторожность не помешает — мне слишком хорошо запомнились приведения, чтобы я мог позволить себе расслабиться и положиться только на зрение.
Арлин включила один из радиоприемников и охнула от радости, услышав, как он загудел и заработал. Но какой бы диапазон она ни включала, из динамиков, кроме помех, не доносилось ничего.
Какое-то время Арлин напряженно пыталась поймать что-то на частбте пять мегагерц. Увы, напрасно. Ту же операцию она повторила с другим радиоприемником, но с тем же результатом.
— Флай, ничего не понятно, — сказала она в конце концов.
— Может, они устройство какое-нибудь поставили для заглушки сигналов? — предположил я.
— Ты что! Антенны над поверхностью Деймоса метров на пятьсот поднимаются. Если бы они захотели заблокировать радиосигналы, им пришлось бы всю эту луну под колпак засунуть.
Да, здесь было над чем призадуматься. Я принялся напряженно мерить шагами комнату.
— Но ведь на Фобосе все приемники разбиты вдребезги.
— И я то же самое видела.
— А здесь полно исправной аппаратуры, годной для передачи и приема любой информации. Что-что, а уж это помещение они по небрежности проглядеть не могли…
— Ты рассуждаешь так, будто имеешь дело с разумным врагом, — ответила Арлин.
— Именно в этом я совершенно уверен! И на Фобос, и на Деймос вторжение совершили одни и те же силы. Почему же они здесь аппаратуру не тронули, а на Фобосе перекорежили?
— Флай, Деймос люди покинули четыре года назад. Я присутствовала при том, как морские пехотинцы забирали свое барахло и отваливали. Мы смотали удочки потому, что бюджет урезали, прошла волна увольнений и сокращений, и наше присутствие здесь сочли тактически неоправданным.
Я кивнул, уселся на пол и облокотился спиной о стену с таким расчетом, чтобы дверь все время оставалась в поле моего зрения.
— Это было большой ошибкой, — заметил я.
— А что, — встрепенулась Арлин, — если пришельцы снова сюда вернулись после того, как мы убрались? Просто вернулись и все — несколько недель или месяцев тому назад, или еще раньше? Они запросто могли все здесь переоборудовать по своему вкусу… А получив контроль над Деймосом, незачем стало разрушать радиоприемники.
Из динамиков продолжал доноситься только треск и разряды помех.
— Тогда совершенно непонятно, почему мы ни одну станцию не можем поймать.
Когда на человека сразу обрушивается столько новой, ранее немыслимой информации, воображение начинает парить в океане абсурда, как та чертова тыква, с которой мы только что расправились. Уже не помню каким образом, но меня вдруг осенило:
— А, может быть, Деймос и вправду сошел с марсианской орбиты?
Я уже привык к тому, что Арлин смотрела на меня с прищуром, поэтому когда она вытаращила глаза, мне показалось, что передо мной другой человек.
— Всерьез я об этом не задумывалась, — сказала она. — Хотя подобным образом, конечно, можно объяснить исчезновение Деймоса с экранов телескопов. Мне-то, правда, казалось, что он уничтожен.
Вступив на шаткую почву досужих домыслов, я уже не мог остановиться.
— Ты говорила, гравитационное поле Деймоса настолько мало, что его практически можно не принимать в расчет. Значит, он больше похож на космический корабль, чем на планету.
Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга. Я чувствовал, что Арлин передалось мое волнение.
— Тогда совершенно непонятно, как можно в один миг перебросить куда-то целую луну, даже такую маленькую, как Деймос, — задумчиво проговорила она.
Я тоже не все время проводил, стреляя по мишеням и занимаясь физической подготовкой — кое-какие книжонки и мне довелось прочитать.
— А если его переправили в другое измерение?
Арлин улыбнулась.
— Ты, парень, видно, слишком много чепухи фантастической насмотрелся.
— Знаешь, А.С., в этом вопросе мне трудновато с тобой тягаться, но когда мы снова будем смотреть эту чепуху, она покажется нам гораздо менее фантастической в сравнении с тем, что мы здесь пережили.
— А с чего это ты взял, что нам когда-нибудь снова удастся в кино попасть? Мы помолчали.
— Ладно, предположим, — продолжила Арлин, — они превратили Деймос в гигантский космический корабль. Тогда получается, что мы сейчас в нем летим? А куда же мы можем лететь, как не к ним домой?
— Что, в свою очередь, означает, что нас вместо подопытных кроликов взяли? — спросил я, чувствуя, как от одной этой мысли мороз по коже пробежал. — Мне, признаться, такое путешествие совсем не по душе.
— Да, нам с ними не по пути, это точно, — согласилась Арлин.
— Скорее всего, мы находимся в какой-то искусственной дыре, сквозь которую, очертя голову, несемся прямиком в ад.
— Ты так говоришь, будто мы уже не прошли все круги преисподней! Кроме того, ты же знаешь, Флай, я не набожна — мне в приходской школе обучаться не пришлось.
Я мысленно перенесся к тем добрым, старым временам, когда ходил в школу при церкви Марии и Марты. Сестра Лукреция, с которой мы изучали «Ад» Данте, рассказывала о нем с таким упоением, словно только что вернулась оттуда — из туристической поездки, и сгорала от нетерпения поделиться своими впечатлениями со всем человечеством. Как-то в воскресенье, в июле в летнем лагере святого пророка Малахии, я увидел ее при полном параде в лодке. Она веслом отталкивалась от причала. Мне показалось, что это лодочник Харон, перевозящий через Стикс заблудшие и неприкаянные души. Не думаю, что наши монстры справились бы с этой работой лучше.