В раскопках древних могил в стране северян, полян и древлян частую находку составляют остатки шерстяной материи, полотна как грубого, так и тонкого, тканого узорно и просто. Прясла, т. е. каменные кружки от веретен, надевавшиеся на деревянную палочку для размаха при вращении, очень часто попадаются в древних могилах. Встречаются часто следы и остатки кожаной обуви различных фасонов, куски ременных поясов, кожаных мешочков, сумок, полуистлевшие и совсем истлевшие куски шерстяных остатков, быть может, тулупов и шапок, а может быть, и грубых ковров. Находили и ножницы для стрижки овец. По позднейшей летописной записи видно, что кожу мяли руками, а для обработки ее – дубленья – употребляли особый состав «квас уснян». В рассказе о походе Олега на Царьград отчетливо противопоставляются греческие ткани, шелковые и льняные – «паволоки» и «кропины» – грубым славянским тканям «толъстинам».
Сосуды и разные предметы домашнего обихода, имевшие, так сказать, кухонное назначение, славяне изготовляли из дерева и из глины. Глиняные сосуды изготовлялись сначала без помощи гончарного круга, а просто руками, но потом, и тоже еще в очень древнюю пору, в употребление вошел и гончарный круг. При раскопках остатки глиняной посуды в виде больших и малых черепков, а то и в цельном виде, самая частая и самая обильная находка. Раскопки дают очень много остатков различного рода поделок из дерева, чаще всего встречаются остатки деревянных ведер с железными обручами и дужками. О процветании древодельного промысла среди славян, жителей глухих лесов, много говорят и письменные памятники, повествующие о том, как славяне делали челны и лодки такой величины и прочности, что эти суда выдерживали далекое и опасное морское путешествие к византийским берегам. Умели славяне делать телеги, сани – все это слова, которые встречаются в самых ранних памятниках нашей письменности, а перечисление известных славянам древодельных инструментов служит свидетельством, что их не пугали довольно сложные и громоздкие плотничные работы.
Обработка металлов тоже была хорошо известна славянам. «Ковач» и «ковать» – очень старые слова в языке славян, как и «железо», «медь», «олово», «руда», «злато», «сребро». Археологические находки только подтверждают сравнительно высокое развитие техники по металлу у славян в IX и X веках. В древлянских могилах особенно часты как находки обработанного металла, так и следы самой работы. Здесь находят остатки перегоревшего железа из горнов, большие молоты, наковальни, большие, грубо выкованные железные гвозди, ножики, огнива. Доставали железо, пользуясь болотной рудой, а каких высоких результатов достигала обработка, свидетельствуют находимые остатки и целые предметы вооружения – мечи, копья, окованные железом деревянные щиты, шлемы, кольчуги. Один арабский писатель утверждает, что мечи славянской работы вывозились на продажу даже в Византию. Не было чуждо славянским «ковачам» и искусство обрабатывать благородные металлы. В знаменитой черниговской Черной могиле, насыпанной, судя по найденным в ней византийским монетам, никак не позднее IX века, найдены два окованных серебром турьих рога. В другой могиле были найдены маленькие наковальни и молоточки, двое весов с разновесками и окованный железом ящичек – все предметы, которые могли быть в употреблении только у человека, занимавшегося обработкой благородных металлов. В курганных находках сравнительно нередки украшения из серебра – кольца, обручи, пряжки, медальоны, несомненно славянской работы; найдены также формочки, в которых отливались украшения.
Из других промыслов, но уже разрабатывавшихся не дома и даже не возле дома, а требовавших по свойству своему ухода более или менее далеко от «своих», среди славян было распространено «бортничество» – добыча воска и меда от диких, лесных пчел. Самое слово «борть» обозначает выдолбленное в дереве дупло, которое занимали во время роя пчелы. Эти борти промышленники ставили в богатых пчелами местах, выбирая высокие кряжистые деревья. Борть устраивали довольно высоко, руководствуясь желанием затруднить к ней доступ лихому человеку, а больше того лесному лакомке медведю, который самое свое прозвание получил от того, что хорошо ведал вкус меда. Собственник борти, как можно думать по позднейшим памятникам, сохранившим, однако, в своих записях свидетельства об очень древних обычаях, ставил свои знаки на найденных или заготовленных им бортях. Кража меда или использование борти, отмеченной чьим-либо знаком, не ее собственником считалось за большое преступление. Кроме бортей в дуплах деревьев, славяне очень рано умели устраивать ульи, похожие на те, какие ставят пчеловоды нашего времени.