Жители окрестных сел начинают что-то шуметь на монахов, высказывают опасения, как бы вся их земля, все их угодья не отошли к монастырю. Услышит о новом монастыре великий князь и прикажет наделить его землей на двенадцать верст в окружности, и придется тогда окрестным поселянам работать на монастырь, так как земля станет монастырской. Преподобного Арсения Комельского мужики выжили с занятого им места, и преподобный ушел в глубину Шелегонского леса. Зато, если поблизости от местожительства отшельника оказывался город, будущность монастыря обеспечена: новый монастырь – новые люди будут приходить, пойдет торговля. Для города монастырь был жданым и моленным. Многие города просили прославившихся подвижников идти к ним и поселиться возле, обещая всячески охранять покой монахов.
Но, где бы ни возник монастырь – возле города ли, в диком лесу, вдали от села, в соседстве с ним – все равно: святое место не пустовало. «Свет инокам – ангелы, свет простым людям – иноки», – говорили тогдашние люди. Люди стремились жить в монастыре, быть ему чем-либо полезными. Князья удельные дают монастырю те леса и луга, среди которых монастырь возник; простые люди идут молиться в монастырь, ищут слова утешения и наставления у святого подвижника, находят его и стараются, чем могут, поревновать святому делу. Богатые люди жертвуют монастырю щедрые денежные вклады, отдают в монастырь свои земли; князья освобождают эти земли от пошлин, дают монастырю различные льготы. Понемногу монастырь делается большим хозяином и землевладельцем.
Строгий подвижник, положивший основание монастырю, делается игуменом и сам подает братии пример труда и прилежания. Игумен всюду первый на работе – он наряду со всеми тешет камни, рубит лес, мелет жерновом зерно, носит воду, роет вместе со всей братией пруд или колодец.
Монастырь понемногу обстраивается. Воздвигают более обширный храм рядом с небольшим первым. Строят трапезу для общих обедов, келии, разные хозяйственные постройки; возле храма вырастает колокольня, все постройки опоясывает крепкая, высокая стена, даже с башнями, перед стеной выкапывают глубокий ров. Время беспокойное – могут и татары и литва напасть, не пощадят и свои разбойники. Разбойники не раз нападали на монастырек преп. Герасима Болдынского; на монастырь преп. Саввы Вишерского напали лихие люди, когда в монастыре шла постройка храма; преподобный не испугался, не оставил своего святого труда; разбойники смутились и стали помогать преподобному вкатывать бревна, дивясь его силе. Татары разорили монастырь преп. Иакова Железноборовского около Галича, литовцы едва не сожгли обитель преп. Адриана Мезенского, вятские татары убили преподобных Григория и Кассиана Авнежских.
Но ни первобытная дикость страны, ни полная смертельных опасностей жизнь среди дикарей не смогли подавить жажду подвига у основателей наших монастырей. Они твердо оставались на занятых местах. Их неусыпным трудом дикая земля превращалась в тщательно обработанную ниву, а окрестные язычники, побуждаемые кротостью и незлобием, принимали христианство и становились ревностными работниками на монастырь.
Слухи о новом монастыре доходят до Москвы; великий князь шлет свои дары, просит благословения, дает монастырю льготы и милостыню.
Монастырь богатеет. Устроитель его и основатель оставляет тогда, обыкновенно, дело рук своих, уходит снова в пустыню и снова живет отшельником. Иногда он поселяется недалеко от монастыря, но иногда уходит в другую область, далеко, и там основывается на житье. Туда собирается к нему новая братия, и возникает новый монастырь. Иногда основатель покидает и этот монастырь, оставив в нем, как и в первом, игуменствовать любимого ученика, а сам удаляется снова в пустыню.
Преподобный Сергий долго жил один и неохотно решил расстаться со своим одиночеством. Когда монастырь его вырос и укрепился, преподобный удалился на Киржач «безмолвствовати». Но и там стали приходить к нему люди за благословением. Преподобный Сергий много странствовал, исполняя поручения великого князя и митрополита; в своем странствовании он тоже основывал монастыри, но не оставлял своего первого монастыря – Троицкого. Здесь он жил больше всего и много заботился о монастыре, как его начальник и хозяин. Сам преподобный Сергий и подвижники его монастыря, современники его и наследники, основали в XIV и XV веках более 35 монастырей.
Трудами и подвигом своего игумена Троицкий монастырь стал для северо-восточной Руси тем, чем для Руси невского времени был монастырь Печерский – средоточием всего высокого и светлого, где люди учились молиться не за себя, но и за других, работать не на себя, но и для других. Живой пример жизни подвижника и братии создавал Троицкому монастырю такое значение, а не внешнее богатство и блеск. «При жизни святого настоятеля в монастыре все было бедно и скудно, или, как выразился разочарованно один мужичок, пришедший в обитель преп. Сергия, чтобы повидать прославленного игумена, “все худостно, все нищетно, все сиротинско”; в самой ограде монастыря первобытный лес шумел над келиями и осенью обсыпал их кровли палыми листьями и иглами; вокруг церкви торчали свежие пни и валялись неубранные стволы срубленных деревьев; в деревянной церковке, за недостатком свеч, дымили лучины; в обиходе братии столько же недостатков, сколько заплат на сермяжной ряске игумена; “чего ни хватись, всего нет”, по выражению жития; случалось, вся братия по целым дням сидела чуть не без куска хлеба. Но все дружны между собой и приветливы к пришельцам, во всем порядок и заботливость, каждый делает свое дело, каждый работает с молитвой, и все молятся после работы». Люди из мира видели все это, испытывали на себе это мирное и благодатное житие и уходили снова в широкий и многомятежный свет ободренные и освеженные…