Пятьдесят лет делал свое тихое дело преподобный Сергий, целых полвека был он прибежищем для страждущих и скорбящих, болящих душой за себя и за других. Не было на Руси тех времен имени более славного и известного, не происходило ни одного события, с которым бы светло и свято не соединилось имя преп. Сергия. В 1380 году преподобный Сергий благословил на подвиг борьбы с татарами верховного вождя русского ополчения, великого князя московского Димитрия Ивановича Донского.
– Иди на безбожных смело, без колебаний, и победишь! – сказал святой, и Куликовская битва оправдала его слова.
Ратуя словом и делом за единство Русской земли, собиравшейся около Москвы, преподобный Сергий всегда уговаривал и князей и простых людей держаться за Москву.
По поручению митрополита Алексия, преп. Сергий отправился в Нижний Новгород приглашать тамошнего князя добровольно явиться на суд в Москву, и в случае сопротивления князя преподобный должен был затворить все церкви в Нижнем и прекратить богослужение. По поручению великого князя Димитрия Донского, преподобный Сергий явился в Рязань к суровому рязанскому князю Олегу и кроткими речами уговорил его смириться, не поднимать войны в Русской земле и заключить вечный мир с московским великим князем.
Преподобный Сергий со своими учениками и обителью сделался образцом, «начальником и учителем всем монастырям, иже в Руси», – говорит о нем летописец. Монастыри, основанные самим преп. Сергием, его учениками и учениками его учеников, считались десятками. И все это были пустынные монастыри, возникавшие далеко от населенных местностей, в чужой и опасной стороне, на севере и северо-востоке от Волги.
То был глухой, непроходимый край, обитаемый дикими и некрещеными финскими племенами; русскому человеку тех времен страшно было пуститься с семьей и бедными пожитками в эти глухие дебри. Но монах-пустынник пошел туда смело; по всей лесной стороне стали возникать монастыри, к монастырю потянулись простые переселенцы; монастырь помогал им устроить хозяйство, поддерживал словом утешения в трудные минуты, молился с ними, был для переселенцев приходом, а во время нападения врагов крепостью, за стенами которой отсиживались от злых нападений; под старость переселенцы находили в монастыре кров и схиму. Вокруг монастырей создавались большие и мелкие поселки, сторона становилась обработанною, населенною, русскою.
«До Сергия здесь была непроходимая пустыня, – пишет троицкий келарь Симон Азарьин, составивший жизнеописание святого, – а теперь все видят вокруг обители мирские поля, села и деревни многолюдные. Прежде здесь и тропинки не было для людей, а теперь явились большие дороги и проезд, открытый для всех днем и ночью. До Сергия это место было безводное; но с тех пор множество источников открыто в окрестностях обители. Множество гадов и змей нарушали безмолвный покой Сергия, а теперь не встретите их на 10 верст вокруг нея. И насколько умножалось население обители и слобод, настолько и все улучшалось. Прежде не было столько и деревьев в рощах, сколько теперь людей в слободах, на тех местах, где были обширные рощи…»
Когда преп. Кирилл Белозерский поселился на месте, где вырос впоследствии его монастырь, то «пусто и скудно было место то, – повествует житие преподобного, – бор беяше велий и чаща, и никому же от человек живущу». А когда пустыня преп. Кирилла стала знаменитой обителью, то в лесах и пустошах Белозерского края возникло около 400 селений.