Все в старинном русском доме тех времен носило характер замкнутости и разобщенности со всем остальным миром. Старинный русский дом прятался от улицы за высоким забором, в глубину двора. Ворота и калитки всегда были на запоре. Желающий проникнуть во двор должен был три раза стукнуть кольцом калитки и проговорить: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!», и дожидаться, пока ему не ответят: «Аминь!» Тогдашние правила приличия требовали, чтобы человек устраивал свою жизнь так, чтобы никто не слыхал и не видал, что у него творится на дворе и в доме, так же и сам он не должен был узнавать, что делается у соседей. Все в доме и кладовых находилось всегда под замком. Сколько в доме было денег, про то знал только хозяин, и держал он деньги где-нибудь запрятанными в тайнике, зарытыми в землю, так что в случае внезапной смерти хозяина нередко наследники долго не могли разыскать хорошо спрятанные капиталы.
Дневная жизнь в старинном русском доме московских времен начиналась очень рано: летом все подымались с восходом солнца, а зимой часа за три до рассвета. Часы считались тогда не так, как теперь; сутки делились на часы дневные и ночные; час солнечного восхода был первым часом дня, а час заката – первым часом ночи.
Проснувшись, старинный русский человек прежде всего обращался взглядом к образам и творил крестное знамение, затем умывался и начинал молитву. Если день был праздничный, то благочестие требовало, чтобы все шли к заутрене, и считалось очень похвальным прийти в церковь до начала богослужения. Если день был будний, то хозяин дома сам читал утреню для домочадцев. Утреню и часы читали в крестовой комнате, уставленной сплошь образами, перед которыми возжигали свечи и лампады и кадили ладаном. Окончив молитвословие, гасили свечи и, поклонившись хозяину, расходились каждый по своему делу. Хозяйка оставалась с хозяином, и они советовались о распорядке своего дня, что делать предстоящим днем, какие кушанья заказать к обеду, кому какой урок задать по хозяйству и т. п. На жене, хозяйке дома, лежало много труда и обязанностей, и обычай требовал от нее усиленной, примерной деятельности. Она должна была вставать раньше всех и будить детей и всю служню: считалось неприличным, когда служанка будила госпожу; от хозяйки требовалось, чтобы она всякое дело знала лучше, чем кто-либо в доме, и все должны были признавать ее уменье во всем, начиная от варки кушанья и приготовления различных солений и печений до сложных вопросов церковного устава, когда предстояло решить, какие молитвы после каких надо читать, если совпадали два праздника в один день.
Надо, впрочем, сказать, что не во всех домах хозяйки стояли во главе хозяйства. Многие богатые мужья не допускали своих жен до хозяйничанья, предоставляя все домоводство дворецкому, который в редких случаях обращался к хозяйке дома и получал все распоряжения от господина, хозяина дома. Такие жены богатых мужей после утренней молитвы отправлялись в свои покои и садились за шитье и вышиванье золотом и шелками.
В утреннее время хозяин должен был обойти весь двор и посетить все службы. В конюшне он смотрел по стойлам, подостлана ли под ногами лошадей солома, положен ли корм, приказывал вывести и проводить перед собой ту или иную лошадь; затем хозяин навещал хлевы и стойла домашней скотины и птичий двор; везде он приказывал накормить при себе скотину и кормил из своих рук; по примете, домашний скот и птица от этого тучнели и плодились. Возвратившись после такого обхода, хозяин призывал заведывавшего двором дворецкого и птичников, слушал их доклады, делал свои распоряжения. После всего этого хозяин приступал к своим занятиям: купец отправлялся в лавку, ремесленник брался за свое ремесло, приказный человек шел в свой приказ, бояре и думные люди спешили во дворец на заседание Думы, а люди недумных чинов наполняли крыльца и передние сени царского дворца, ожидая, не понадобится ли их служба. Приступая к своему обычному делу, какое бы оно ни было: приказное писательство, торговля или черная работа, русский человек тех времен считал приличным вымыть руки и сделать перед образом три крестных знамения с земными поклонами и с молитвой Иисусовой на устах.
В полдень обедали. Кто не имел своего дома, тот шел обедать в харчевню. Люди домовитые обедали непременно дома. Люди знатные обедали отдельно от своей семьи, люди же незнатные обедали всей семьей. На званых обедах женщины и дети не присутствовали никогда: для них на женской половине дома накрывался особый стол. Конечно, в домах бедных это не соблюдалось, и званый обед там был один и для мужчин и для женщин.