При рукописных книгах, написанных различными почерками, часто без соблюдения каких-либо знаков препинания, в строку, без отделения одного предложения от другого, со словами, поставленными слитно, научиться читать было страшно трудным делом. Читающему приходилось не только схватывать глазом буквы и механически соединять их в слоги, а слоги в слова, ему приходилось усиленно думать, что к чему в рукописи и какое слово относится прямо к какому, где кончается и где начинается мысль автора. «В наше время, – говорит проф. В.И. Сергеевич, – человек, выучившийся грамоте, может читать всякую книгу. Не то было в старину. Тогда мало было постигнуть механизм чтения, это не давало еще ключа к пониманию написанного. В старину учитель должен был научить разделять слова и предложения, он должен был знакомить ученика с содержанием книг. В старину учились читать не книги вообще, а известную книгу: Псалтырь, Часослов и пр. Выучившийся читать Псалтырь мог не справиться с другой книгой…»
Взяв на зубок азбуку с ее трудными названиями букв – аз, буки, веди, глаголь, добро, есть, живете и т. д., ученик приступал к слогам или складам сначала из двух букв – согласной и гласной, а потом из трех, и усердно долбил все эти буки-аз – ба, буки-есть – бе, буки-иже – би, веди-аз – ва, веди-он – во, или буки-рцы-аз – бра, глагол-веди-аз – гва, добро-цы-еры – дцы и т. д. без конца. Склады читались обыкновенно вслух, хором, и гомон в школе стоял от этого такой, что за несколько домов было слышно, как учатся школяры.
Научившись складывать из слогов слова и прочтя с толком, «не борзяся», первые фразы молитвенного содержания и молитвы, напечатанные или написанные в азбуке, постигнув все слова под титлами, ученик со страхом и благоговением приступал к чтению «Часослова», той церковной книги, которая содержит в себе основные церковные молитвословия – часы, павечерицу, полунощницу, утреню, кондаки и тропари праздникам. Начало чтения Часослова было как бы переходом в следующий класс и сопровождалось особым торжеством. Накануне, дома, служили молебен. Утром, перед отходом в школу, ученику вручался горшок каши и гривна денег «в бумажке» – это он должен был передать учителю. Часослов брался на зубок, как и букварь. За ним наступала очередь Псалтыри, потом Деяний апостольских и наконец, в редких случаях, Св. Евангелия.
Изучение Часослова, Псалтыри и других книг сопровождалось со стороны учителя различными воспитательно-образовательными поучениями.
Кроме названных книг, в руках древнерусского ученика находился еще иногда «азбуковник», где, помимо алфавита и складов, имелся целый ряд различных сведений. Прежде всего здесь были помещены школьные правила, учившие школьника благонравию и хорошему поведению.
Затем ученики читали здесь о днях недели, об их названиях, о субботе; им объясняли, что значит частое евангельское выражение: «во едину от суббот» и т. д. С объяснением дней недели связаны были первые начала священной истории; детям рассказывали о сотворении мира, о первых людях, о народе израильском, царях Давиде и Соломоне и т. д. Объяснение дней недельных приводило с собой знакомство с календарем и летосчислением, с цифирью и начатками арифметики. Затем в азбуковниках следуют основные грамматические правила, очень сбивчивые, трудно изложенные, без соблюдения какой бы то ни было последовательности, какого бы то ни было порядка. Такая грамматика изложена в вопросах и ответах – ученик спрашивает, а учитель объясняет. Особенное внимание среди грамматических правил посвящено вечному вопросу русского правописания, «како ять с естем различати». «Сие бо, – читаем в азбуковнике, – вельми зазорно и укорно, еже ять вместо ести глаголати, такоже и есть вместо яти. От сего бывает велие несмысльство учению». Любопытны также правила, где указывается, когда и какие ударения следует ставить на словах, когда оксия или острая, когда вария или тяжкая, когда камора облеченная, когда краткое, когда исо».
Перечисляя христианские имена, азбуковник попутно рассказывает о крещении Руси. Затем находим в азбуковнике правила стихосложения и ноты, наконец толкования о семи мудростях философских: грамматике, диалектике, риторике, музыке, арифметике, геометрии, астрономии.
Конечно, все эти науки описаны в азбуковнике очень кратко, и дети разве только узнавали, что вот есть такие-то и такие науки, но как и где узнать их подробнее – этого азбуковник не сообщал. Интересно, что геометрией называли тогда те отрасли знания, которые мы называем землемерием, космографией и географией, как политической, так и физической. Диалектика рекомендовалась для изучения, как наука, необходимая «на соборах народных и в суде».