По смерти Святослава вернулся Изяслав и опять стал княжить в Киеве. В 1078 году Изяслав погиб в борьбе с племянниками своими, сыновьями Святослава, которых он выгнал из городов, данных им отцом. В Киеве вокняжился тогда третий сын Ярослава, Всеволод.
Всеволод был последним, оставшимся в живых из сыновей Ярослава. Вторым по старшинству следовал за ним старший из внуков Ярослава, т. е. сын Изяслава, Святополк. Всеволод послал его княжить в Новгород, а в Чернигове посадил сына своего Владимира, прозванного Мономахом, третьего по старшинству внука Ярослава. Второй же по старшинству внук, старший сын Святослава, Олег, остался без города. Всеволод счел его изгоем и не хотел дать ему Чернигова. Всеволод припомнил, что Святослав занял киевский стол при жизни старшего брата, которого он же и прогнал, значит, занял киевский стол незаконно и умер раньше старшего брата. Следовательно, если бы Изяславу не пришлось покинуть Киева, Святослав никогда не попал бы на киевский стол, и тогда дети его были бы несомненными изгоями. На этом-то основании Всеволод и не дал Чернигова старшему сыну Святослава.
Но в таком поступке Всеволода было много спорного; особенно не могли согласиться с ним сыновья Святослава. Ведь их отец сел в Киеве потому, что Изяслава не было, он убежал, и одно время все могли думать, что он погиб. Святослав занял место Изяслава, как старейший после него князь; сам Всеволод признавал старейшинство Святослава, а тем самым и старейшинство сыновей Святослава над своим сыном. Святославичи не хотели считать себя изгоями и заявили свои права на старшинство перед сыном Всеволода – Владимиром Мономахом. При жизни Всеволода Святославичи не осмеливались поддерживать свои притязания оружием, но, когда Всеволод умер, они подняли оружие на братио за свое старшинство.
По смерти Всеволода Киев и старейшинство отошли к старшему внуку Ярослава, сыну Изяслава, Святополку, княжившему до того в Новгороде. В Чернигове остался Владимир Мономах. Вот тут-то Святославичи, считая себя старше Всеволодовича Мономаха, потребовали, чтобы в Чернигове сел старший сын Святослава, а Владимир Мономах занял менее важный город. В 1094 году Олег Святославич привел с собой половцев и осадил Мономаха в Чернигове. Мономах долго отбивался, но дружины у него было мало, и он должен был уступить Чернигов Олегу, а сам пошел княжить в Переяславль. Приведенные Олегом половцы грабили и опустошали землю. У Олега продолжались нелады со Святополком и Мономахом.
Поднялись и князья-изгои, сыновья младших сыновей Ярослава, которые перемерли раньше своих старших братьев, не достигши киевского стола. В свое время Всеволод успокоил их тем, что дал им небольшие города, теперь они потребовали большего.
Было кровопролитье по всей земле и не стало порядка. Старший князь, Святополк, был человек слабый и бесхарактерный; его никто не слушался и не уважал, потому что он постоянно вмешивался в ссоры и «коромолы» младших князей и держал слишком явно сторону одних против других, руководствуясь корыстью и личными расчетами.
После смуты, длившейся четыре года, князья решили, наконец, покончить все распри миром, уладив все с общего согласия. Ради этого все спорившие съехались в городе Любече (1097). «Зачем губим Русскую землю, поднимая сами на себя вражду? – говорили князья. – А половцы землю нашу разоряют и рады, что между нами идут усобицы. Станем же теперь жить в одно сердце и блюсти Русскую землю».
Так как вражда пошла оттого, что Святославичам не дали тех волостей и того места по старшинству, на какое они имели право, как сыновья второго сына Ярославова, то князья, чтобы установить мир и тишину в земле, признали права Святославичей на старшинство перед Мономахом и отдали черниговское княжение старшему Святославичу. За князьями-изгоями утвердили данные им еще Всеволодом города на Волыни и постановили – пусть каждый князь держит отчину свою, т. е. сидит на том столе, какой занимал его отец. Святополк остался в Киеве, где княжил отец его Изяслав, сыновья Святослава получили Чернигов, а Владимир Мономах стал княжить в Переяславле, городе отца своего Всеволода; дальние земли распределили между собою так же, как было при отцах их. Уладившись, князья целовали крест блюсти уговор.
– Если теперь кто-нибудь из нас подымет оружие на другого, – говорили они, – то мы все встанем на зачинщика, и крест честной будет на него же.