Все повторили:
– Крест честной на зачинщика и вся земля Русская!
Затем князья братски перецеловались и разъехались по своим княжениям.
Мир длился недолго. Одному из князей-изгоев, Давиду Игоревичу, показалось, что другой князь-изгой, Василько Ростиславич, не только получил лучшую волость, но еще думает присвоить себе и волость Давида.
Василько был известен своей предприимчивостью и воинскою отвагою, но он был человек честный и неспособный на клятвопреступление. Однако Давид все-таки стал говорить киевскому князю Святополку, что Василько замышляет зло против него, Давида, не спроста и не сам от себя, а умыслил вместе с Владимиром Мономахом, которому хочется выгнать из Киева Святополка и сесть на его место. Святополк поверил, допустил Давида не только схватить врасплох Василька, когда тот приехал на богомолье в Киев, но и ослепить несчастного князя.
Весть об этом преступлении всполошила всех князей. Мономах, когда узнал, что Василько ослеплен, ужаснулся, заплакал и сказал: «Такого зла никогда не бывало в Русской земле, ни при дедах ни при отцах наших». Все князья поднялись на Святополка, попустителя зла. Готова была разгореться жестокая война, но киевляне умолили старших князей не враждовать. «Молим вас, не губите Русскую землю, которую отцы и деды ваши собрали трудом своим великим, – говорили киевляне князьям, – ведь если начнете воевать между собою, половцы снова придут на нашу землю и опустошат ее всю». Изгои между тем начали резню. Старшие князья заставили было Святополка схватить Давида и прекратить тем борьбу князей-изгоев. Но Святополк не сумел этого сделать, был разбит Давидом и бежал в Киев.
Тогда князья опять решили съехаться и устроить порядок. Съезд состоялся в городе Уветичах, или Витичеве (1100). Собрались Святополк, Владимир Мономах и Святославичи. Пришел и зачинщик зла, Давид Игоревич. Он дерзко спросил собравшихся князей:
– Зачем меня призвали? Вот я! Кто на меня жалуется?
Владимир Мономах отвечал ему за всех:
– Ты сам присылал к нам: хочу, говорил, братья, прийти к вам и пожаловаться на свою обиду; теперь ты пришел и сидишь с братьями на одном ковре, что же не жалуешься? На кого тебе из нас жалоба?
Давид не отвечал на это ни слова.
Тогда все князья встали, сели на коней и разъехались по своим шатрам, каждый к своей дружине, а Давид сидел один: никто не хотел быть с ним и никто не пускал его к себе.
Посоветовавшись, князья послали к Давиду доверенных дружинников и велели сказать ему от имени всех князей:
– Не хотим дать тебе стола владимирского (на Волыни), потому что ты бросил нож между нами, сделал то, чего не бывало доселе на Русской земле; мы тебя не посадим в темницу и не сделаем тебе никакого другого зла, а ступай садись в Бужске и Остроге.
У Давида, следовательно, отняли лучшую волость и дали незначительную и бедную. Василько же остался княжить в своем городе и, хотя слепой, не раз еще водил свои полки против ляхов и возвращался победителем.
В начале 1113 года Святополк умер. С его смертью старшинство в княжеском роде и киевский стол должны были перейти к старшему Святославичу. Но потомство Святослава не пользовалось любовью киевлян, и они не захотели принять Олега Святославича, разграбили двор тысяцкого Путяты, державшего сторону Святославичей, и послали сказать Владимиру Всеволодовичу Мономаху, чтобы он шел княжить в Киев.
– Приходи, князь, в Киев, – говорили Мономаху посланные, – если же не придешь, то знай, что много зла сделается: ограбят не один уж Путятин двор, а пойдут и на княгиню Святополкову, на бояр, на монастыри, и тогда ты, князь, дашь Богу ответ, если монастыри разграбят!
Владимир Мономах должен был принять старшинство и отправился княжить в Киев, где и был принят горожанами «с честью великой».
Это новое нарушение старшинства, хотя и случившееся не по вине самих князей, должно было внести еще больше смуты и недовольства в их отношения.
При жизни сильного и всеми любимого Мономаха, Святославичи затаили свою ненависть и смирно сидели в Чернигове, который Мономах оставил за ними. Но они не простили Мономаху того, что считали нарушением своих прав, и впоследствии потомки Святославичей затеяли кровавую борьбу с потомками Мономаха по поводу и этого и других нарушений лествицы старшинства.
Так порядок княжеского старшинства в наследовании столов, нарушенный при самом своем возникновении, собственно никогда не существовал на Руси в своем чистом непререкаемом виде. Но, как идеал, этот очередной порядок господствовал в княжеской среде очень долго. При своих спорах и раздорах князья свои притязания и права стремились всегда обосновывать на данных очередного порядка, вкривь и вкось толкуя запутанные жизнью свои родовые соотношения. Устав от кровопролития, они устанавливали на съездах условное старшинство. Но таким условным порядком старшинства, конечно, не все бывали довольны, и порядок условного старшинства поэтому неизбежно таил в себя поводы и причины для новых «котор» и «коромол». К решению споров оружием князья прибегали, как к суду Божию. «Оже ны Бог рассудит», – говорили спорщики, обнажая оружие друг против друга. Но насильственно, оружием установленное старшинство было, конечно, еще менее прочным, нежели условное старшинство, установленное на съезде по договору или ряду.