По самому существу своему очередной порядок владения землей всем родом на основе старшинства был трудно осуществим в жизни.
Когда княжеский род разросся, стало очень трудно учитывать самое старшинство. Вообще старшинство приобретается летами, и при обычном порядке всегда бывает так, что дядя летами старше своего племянника. Поэтому дядя был всегда «в отца место» племяннику. Но, когда княжеский род размножился, часто стало выходить так, что иной племянник уже и бородат и женат, а кого-нибудь из его дядей еще баюкают в люльке. Конечно, старшему годами племяннику не легко было считать «в отца место» младенца-дядю.
Когда все счеты и расчеты старшинства в княжеском роде окончательно запутались, то каждый из князей стал почитать справедливым то, что ему было выгодно. Княжение стали тогда добывать себе силой, только прикрывая правилами старшинства свои личные выгоды.
Меж тем охранять эти выгоды тоже становилось все труднее. Было в обычае, что, чем старше князь, тем более доходный город давался ему в княжение. В привычках князей установился такой порядок, что известной степени старшинства соответствовал и известный город. Но уже с конца XI века начал меняться порядок доходности городов. Так, Переяславль Южный, когда-то третий по богатству город, совсем обеднел и стал менее доходным, нежели бедный когда-то Суздаль. Нарушился порядок доходности и других городов.
Понятно, что от этого происходило: младший князь сидел часто в более доходном городе, нежели старший. Отсюда взаимное неудовольствие, переходящее при первом поводе в усобицу.
С течением времени все увеличивалось количество князей-изгоев. С разрастанием княжеского рода труднее становилось младшему пережить всех старших и достичь великого княжения. Князья-изгои плохо мирились со своим незавидным положением вычеркнутых из лествицы старшинства и стремились добывать себе княжение силой. Так, упоминавшийся выше Давид Игоревич, тот самый, который ослепил Василька, предвидя после смерти отца, умершего раньше своих старших братьев, свою горькую долю, собрал дружину и ушел на устья Днепра. Здесь он захватил греческих купцов и отнял у них все товары. Другими словами, Давид, засев у ворот русской торговли, остановил все торговое движение по Днепру. А ведь днепровской торговлей жила и кормилась вся тогдашняя городовая Русь, от этой торговли богатела и княжеская казна. Идти на Давида войной было и далеко и не с руки, и великий князь Всеволод только тем и прекратил грабежи Давида, что дал ему особое княжение – город Дорогобуж на Волыни.
Подобными же средствами старались добывать себе столы и другие князья-изгои. Чтобы усмирить их, старшие князья стали отдавать изгоям и их потомству самые бедные, обыкновенно крайние города, лежавшие далеко от торгового пути. Такие города были обыкновенно пограничные, и на князя-изгоя возлагалась обязанность беречь город и охранять границу земли. На это ему выдавалось иногда вспомоществование деньгами или натурой.
Не передвигаясь уже по общей лествице старшинства, изгои в своем потомстве устраивали свою особую лествицу, которая приводила за собой те же ссоры и недоразумения, те же кровопролития и раздоры, что и в лествице старших князей, ведшей к киевскому столу. В XII веке образовалось несколько таких изгойских княжеств: Муромо-Рязанское, Турово-Пинское и Городенское, не считая ранее возникших волынских княжеств и княжества Полоцкого.
Постоянные войны и усобицы князей немало способствовали тому, что в княжеском роде терялось, забывалось уважение к старшинству, и часто стало случаться, что иной младший воинственный князь, сражаясь со старшим, порой даже не за себя лично, а за своего ближайшего сродника, собирал в своих руках много волостей и отказывался очищать их. Так, внук Мономаха, Изяслав, брал княжение с бою, приговаривая: «Не место идет к голове, а голова к месту!»