Переселенцы из киевского юга направились главным образом на северо-восток, в отдаленный Ростово-Суздальский край, и на запад, в Галицкую землю. По мере того как пустела и слабла южная Киевская Русь, устремившийся от опасной жизни поток переселенцев наводнял и усиливал Галицкую и Суздальскую земли, эти когда-то окраинные бедные страны. К XIII веку Галич, Суздаль и Новгород, стоявший в стороне от княжеских усобиц и недостижимый для половецких набегов, являются средоточиями тех областей Русской земли, которые к ним тянут по хозяйственной или политической нужде, и явно затмевают своей силой, значением, богатством старую мать русских городов, Киев, растерявшую своих детей.
К концу XII века прежнее страстное стремление князей к Киеву заметно охладевает. Теперь князь, которому выпадает на долю занять киевский стол, сначала рассчитывает, выгодно ли ему это. Князья больше стремятся к тому, чтоб удержать под собой свою отчину, особенно если это край, где спокойнее живется и куда отходит население с беспокойного киевского юга. В 1150-х годах шла борьба за Киев между младшим сыном Мономаха, суздальским князем Юрием Долгоруким, и его племянником Изяславом. Юрий был побежден и должен был уйти из Киева. Он плакал горькими слезами, что ему приходится расстаться с Киевом, и медлил уходить. Сын Юрия, Андрей, родившийся и выросший на севере, не понимал горя своего отца и торопил его идти домой. «Нам теперь, батюшка, делать здесь больше нечего, пойдем отсюда, пока тепло», – говорил он отцу. В 1154 году Изяслав умер, и Юрий занял киевский стол. Старшего своего сына Андрея посадил он у себя под рукою в Вышгороде, близ Киева. Но Андрей не мог жить на юге. «Смущался князь Андрей, видя нестроение своей братии, племянников и всех сродников своих: вечно они в мятеже и волнении, все добиваясь великого княжения киевского, ни у кого из них ни с кем мира нет, и оттого все княжения запустели, а со стороны степи все половцы выпленили; скорбел о том много князь Андрей в тайне своего сердца и, не сказавшись отцу, ушел к себе в Ростов и Суздаль – там-де поспокойнее».
По смерти Юрия начались снова усобицы князей из-за Киева. Андрей тоже принял участие в этих усобицах, когда счел себя старше занявшего киевский стол волынского князя Мстислава. Он отправил на юг свое суздальское войско под начальством сына. К суздальскому ополчению присоединились другие князья, недовольные Мстиславом. В 1169 году Киев был взят суздальцами «копьем», т. е. приступом. Победители отдали мать городов русских «на щит» своим воинам, т. е. на грабеж. Два дня грабили город суздальцы; забрали в монастырях и храмах колокола, ризы, иконы; множество жителей отвели в плен, и «бысть в Киеве на всих человецех стенание и туга, и скорбь неутешимая, и слезы непрестанные». Страшное, небывалое дело совершилось. «Сего же не было никогдаже», – замечает летописец. И прежде князья не раз добивались Киева мечом и копьем, но они берегли мать городов русских и не позволяли своим войскам грабить город. Северный князь не питал к Киеву никаких сыновних чувств. Для него это был чужой город. Ему надо было ослабить и унизить значение Киева и превознесть свою отчину. Овладев Киевом, князь Андрей не поехал туда княжить сам, а посадил своего брата Глеба, оставив за собой только старшинство. До сих пор князь, признанный старшим среди родичей, сидел в Киеве, и князь, сидевший в Киеве, признавался старшим, был «в отца место» другим князьям. Князь Андрей, заставив признать себя старшим, не поехал в Киев, а остался у себя дома, в своих суздальских волостях, и распорядился с киевским столом, как с завоеванной добычей, посылая туда на княжение кого хотел из своих родичей. Это был конец первенству Киева. С тех пор он не поднялся на прежнюю высоту.
Татарское нашествие в первой половине XIII века довершило это падение. В XIV веке южная Русь была завоевана Литвой, вошла в состав Польско-Литовского государства, и судьбы ее надолго оказались оторванными от той Русской земли и Русского государства, которое стало складываться на севере, в Суздальской области.