Через четверть часа солнце уже село за горизонт. Кривые вековые дубы стояли по обеим сторонам широкой дороги. Путники не торопясь шли по обочине дороги, дабы не норовить попасть под мчащиеся телеги, повозки и прочий гужевой транспорт, периодически пролетающий мимо. В остальном путь был спокойный и безопасный.
— Расскажи, что вообще происходит, здесь, в южных землях. Я вроде как уже неплохо соображаю в политике, что происходит в Омуте, Тюлипе, Цветочном Городе, но вот что с Эльдергритом и Орайджином, я видно прослушал.
— В принципе, все тоже самое, что и везде. Та же борьба за власть, то же грязное злато, облитое невинной кровью. Родения зародилась здесь, в Орайджине и Эльдергрите. Уж где точно, никто сейчас не помнит. За морем нас стали величать Эль-Рутенорум, на тамошний манер. Сами же мы всегда жили мирно племенами, называвшимися по местностям в которых обитали — Поляне, Лесовики, Горяне, Озерники — но все жили дружно и долго не воевали друг с другом. Постепенно некоторые племена ушли на север, кто в Ангариду, кто в Медиваль. А те, что остались здесь объединились против набегов со стороны Эль-Ифрама и доломитов. Со временем люди Медиваля, Севера, Орканума и Омута стали воевать между собой. В итоге Омут стал наиболее сильным по эту сторону гор и образовал Родению, которая при объединении с Ангаридой стала называться Рутенорумом. Затем в начале нашего, Имперского, Эона император Камень провозгласил Рутенорум Империей Альсакра. Теперь же, спустя пять сотен лет, Империя рушится. Ангарида, никогда не сопротивлявшаяся, но никогда и не горевшая желанием быть с Империей, не оказывает Омуту никакой помощи, хотя все еще официально не выходила из состава Империи. Северные княжества скоро разрушат столицу. Орканум не отсоединялся от Империи, он всегда был в ее составе. Но, сейчас, он не способен ей помочь абсолютно ничем. Да еще и беспокойства в южном Оркануме. В Волове́, это всего в нескольких десятках верст дальше по дороге, в сельсовете, так там называют местное управление, сидит родной брат теплогаревского графа Элиаса — Кириил.
— Так Теплогарево же враждует с Воловой, — удивился Бор.
— Враждуют два брата, — уточнил Арыс, — а мирные жители страдают. Дикое поле и леса между Теплогаревом и Воловой снова превращаются в поле брани. Тени теряют свой вес. Скоро раздробится не только Империя, но даже Орканум, — Арыс рассеялся.
Бор промолчал. Ему так захотелось рассказать о ночном разговоре в убежище Теней, но он знал, что ещё не время. Они свернули с большой дороги. Теперь они шли по заросшим ямам и залитым канавам. Это был старый тракт, ведущий в Уайтбрид. Вскоре дорога вышла на опушку и впереди показалась таверна, из трубы которой валил густой дым. Она стояла у самого края леса прямо на старой дороге. Деревянный трактир из крупного дубового леса имел три этажа, большое крыльцо, несколько хозяйских построек, конюшню, небольшую ферму, два колодца. Все эти здания уходили вглубь леса, оставляя наружи только саму таверну и один колодец через дорогу. Рядом стоял высокий резной столб с надписью «Теплая Таверна». Внутри на первом этаже горел яркий свет и играла музыка. Путники вошли внутрь.
Пировальный зал был большим, светлым и просторным. Впереди за длинным столом как всегда сидел наливающий — толстый мужик с грязной бородой. По обе стороны от него стояли массивные столы и стулья — слева от входа небольшие, а справа два длинных стола с множеством стульев для больших празднеств. Огромная печь располагалась за маленькими столами в закуте, оттуда валил жар, и хозяйка периодически отправляла прислужниц к гостям с готовыми яствами. У больших столов было прохладнее, но здесь жару хватало и без печки. Группа молодцов пировала во всю не жалея монет. В углу возле большого окна два славных малых играли интересную музыку. Один дюже быстро играл на балалайке, периодически вырыгивая всякие непристойности, от которых публика приходила в восторг. Второй сидел на пеньке и палицами колотил по закатанным бочкам с водой и железным обмедненным тазам, расставленным вокруг него. Когда он колотил наиболее быстро и технично, публика затихала и наблюдала за его игрой. Оба мужика были достаточно плотными, с длинными засаленными волосами, в плотных шкурах с длинными гвоздями вокруг сапог и наручей. Лица их были измазаны мукой и разрисованы сажей.