— Одна.
— Это упрощает нашу задачу, — самому себе сообщил оперуполномоченный.
Дверь туалета открылась довольно быстро. Трошин показал Шелехову и понятым подписанный наряд на отпуск уголка и труб, буркнул:
— Взял.
Шелехов потянул на себя ручку двери, но она не поддалась. Ефимов заперся изнутри. Рослый сварщик отодвинул оперативника, дернул так, что шурупы вылетели, а ручка оказалась в огромной ладони сварщика. Тогда он затарабанил кулаком по двери:
— Эй, ты, пакостник, открывай!
— Откройте, Ефимов! — подал голос Шелехов.
Услышав эти голоса, Ефимов застыл, его лицо исказила гримаса отчаяния. Дверь продолжала сотрясаться, и он смотрел на нее, как на живое существо, которое вот-вот набросится и покусает. Он дернул в руках пухлый от денег конверт, словно можно было прикрыться им от того, что сейчас происходило. Ефимов пытался успокоить себя, мысленно уверяя, что эти голоса за дверью, эти удары — причудились ему, что ничего не произошло, он сейчас выйдет, поздоровается с шутниками и вернется в кабинет целым и невредимым.
— Откройте, Ефимов! — проговорил Шелехов. — Вы задержаны с поличным!
— С поличным?! — прошептал Ефимов, натыкаясь взглядом на конверт. Произнесенная им же самим фраза разрушила всякую надежду на то, что это кошмарный сон, а не реальная действительность.
— С поличным! — снова прошептал Ефимов, и его глаза заметались в поисках какой-нибудь щели.
Но туалет был отремонтирован совсем недавно и издевательски блестел ослепительно-голубыми кафельными плитками. Ефимов сделал осторожный шаг. В этот момент погас свет. Стало так темно, что он не мог даже рассмотреть пакет с деньгами в собственной руке.
Выключив свет, Шелехов вернулся к двери:
— Ефимов, прекратите упорствовать! Вы начинаете напоминать небезызвестного героя Ильфа и Петрова!
— Какого? — спросил Ефимов, чтобы выиграть время.
— Корейко, — ответил оперуполномоченный и громко сказал: — Товарищи понятые, сейчас будем ломать дверь, за которой скрывается взяточник!
Понимая, что это не простая угроза и дверь действительно вот-вот взломают, Ефимов нашел в себе силы издать возглас:
— Сейчас!.. Брюки застегиваю...
Он наугад швырнул конверт в сторону журчащего сливаемой водой унитаза, нащупал задвижку. Зажмурившись от хлынувшего дневного света, он стоял в дверном проеме и даже не дышал.
Шелехов щелкнул выключателем, отстранил Ефимова. Сразу заметил сиротливо лежащий конверт с торчащими из него десятками, которые при падении рассыпались веером, но тем не менее проговорил, глядя на начальника отдела снабжения:
— Прошу выдать полученные вами от Трошина деньги.
На лице Ефимова появилось полнейшее недоумение. Он снова принялся возиться с «молнией» на брюках:
— Какие деньги?.. О чем вы, товарищ?
— Старший оперуполномоченный ОБХСС, — представился Шелехов, предъявил удостоверение и повернулся к сварщикам: — А это понятые... Еще раз прошу выдать деньги.
— Вы ставите меня в нелепое положение, — дрожащим голосом ответил Ефимов. — Право же...
Рослый сварщик не выдержал, замахнулся:
— У-у, шкура барабанная!
От неожиданности Ефимов вздрогнул, втянул лысый череп в плечи, затравленно сверкнул глазами из-под вскинутой для защиты руки.
— Прекратите! — поймал понятого за запястье Шелехов.
Ефимов пришел в себя, взвизгнул:
— Это произвол! Вы за это поплатитесь! Сейчас не тридцать седьмой, чтобы вот так хватать!
Сварщик надвинулся на него:
— Заткнись!
— Вот видите! — почти радостно воскликнул Ефимов, поворачиваясь к Шелехову, но, встретившись с его давящим взглядом, стушевался, пробормотал: — Объясните, в конце концов, в чем дело?.. Все это так странно...
— Если вы отказываетесь добровольно выдать полученные в качестве взятки две тысячи рублей, придется их изъять, — отчеканивая слова, сказал Шелехов.
Брезгливо шевельнув ноздрями, он двумя пальцами поднял конверт, продемонстрировал понятым и обратился к Ефимову:
— Проводите нас в свой кабинет.
Опустив плечи и еле переставляя ставшие тяжелыми ноги, Аркадий Владимирович вышел из туалета, побрел к лестнице. Охватившее его опустошение было столь велико и звеняще, что он даже не посмотрел на Трошина, переминающегося в коридоре.
После нескольких рейсов, когда два подвальных этажа были забиты до отказа, а наверху гаража оставалось место лишь для того, чтобы втиснуть «Жигули», Землянский рассчитался с Авдеем, напомнил:
— Значит, договорились! Вагон под метелочку. Барабаны оставьте на месте, дверь закроете... И мы друг друга не знаем, никогда не встречались... Мужикам скажешь, что надул снабженец, сорвалась работа...