Он аккуратно закрыл за собой дверь и подошел к Шерлоку так близко, чтобы без усилий посмотреть в лицо. Детали терялись в сумерках, но глаза Шерлока блестели, а на чувственные губы падал красноватый отсвет зажатой в зубах сигареты, докуренной почти до фильтра.
Пожалуйста, убери это, я тебя очень прошу, - прошептал Джон. - Футболисту твоего уровня нельзя губить легкие.
Шерлок медленно вытащил сигарету изо рта, зажав пальцами с неуместной элегантностью, выпустил дым в сторону от Джона. Руки его слегка дрожали. Уотсон заметил это.
Шерлок, я не знаю, что сказать.
Мне собрать вещи?
Джон недоуменно нахмурился.
Ты думаешь, стоит?
Шерлок отвернулся и с остервенением затушил сигарету в пепельнице на столе.
Мое мнение не имеет значения. Главное, что считаешь ты.
Я думал, мы сделаем это завтра. Много времени не займет.
Голова Шерлока дернулась, как от удара.
“Мы”? О, ты хочешь помочь? Мило, - процедил он так гадко, как только был способен.
Джон помолчал.
Шерлок, я знаю, что мой брат оскорбил тебя и расстроил. Ты имеешь право злиться. Но когда ты говоришь таким тоном, мне становится немного страшно, что мы не сможем двигаться дальше.
А куда мне двигаться? - Холмс слегка повысил голос. - Подскажи хотя бы отель приличный!
Какой отель?! Шерлок, я хотел обсудить то, что произошло только что, а поездку в Торки мы можем спланировать и завтра. Но, конечно, если тебе поможет успокоиться бронирование номеров, давай сделаем это сейчас, я согласен. Тебя нервируют путешествия?
Шерлок несколько секунд смотрел на Джона с высоты своего роста, а потом вдруг плечи его расслабились и он едва слышно застонал. Уотсон постарался проигнорировать вставшие дыбом волоски на руках.
Холмс сделал шаг к письменному столу и устало присел на краешек, вытянув ноги. Джон рискнул подойти поближе. Волоски на руках уже угомонились.
Ты все это время говорил о поездке в Торки? Собрать вещи - это для поездки?
Джон, начиная догадываться о сути недопонимания, осторожно уточнил:
А о чем говорил ты? Какие вещи ты планировал собирать?
Голос Шерлока звучал раздраженно, словно он не хотел признаваться в собственных сомнениях:
Я полагал, что после всего того, что наговорил про меня твой брат, ты не захочешь, чтобы я портил твою репутацию своим присутствием в твоем доме.
Ты хотел сбежать из-за Гарри?! - возмущенно воскликнул Джон.
Не сбежать! И не из-за Гарри, а из-за тебя. Я не хотел, Джон…- голос Шерлока сорвался, - я не хотел, чтобы ты ненавидел меня из-за того, что Грег уговорил тебя предоставить мне комнату. Я не хочу тебя обременять и портить твои отношения с семьей.
Джон чувствовал зарождающееся внутри, где-то в животе, щемящее тепло, которое пульсировало как сгусток абсолютно беспричинного счастья. Уотсон был уверен, что если задрать футболку, пульсация эта будет видна под кожей невооруженным глазом. “Как гигантский кокаиновый клоп!” - внезапно подумал Джон и чуть не рассмеялся от чудовищной нелепости этого сравнения.
Подойдя к сидящему Шерлоку поближе, Джон мягко спросил:
Ты действительно волнуешься о моих несуществующих отношениях с братом или же тебя беспокоит, как я воспринимаю твою ориентацию?
Шерлок, не отрывая взгляда от Джона, склонил голову набок и ничего не ответил. Уотсон придвинулся еще на фут:
Если бы у меня были проблемы с геями, то я бы снял тебе номер в гостинице еще до того, как ты закончил обследование у Молли, - я не слепой, Шерлок, и не дурак. И я не думал, честно говоря, что тебя так волнует отношение окружающих.
Не всех окружающих. Только одного, - недовольно прошептал Шерлок.
Джон согласно кивнул:
Но я - не мой брат. Его грубость меня расстраивает куда больше, чем то, что люди начнут болтать обо мне. Или о нас. Люди всегда болтают. Но если ты мой друг, не все ли нам равно?
Друг… - беззвучно повторил Холмс одними губами.
Блядь.
Джон улыбнулся:
Позволь мне сделать то, чему помешал визит моего невменяемого братца-гомофоба. Я ведь так и не приготовил тебе вечерний чай.
Если бы Майкрофта Холмса спросили о самом важном дне его жизни, он бы задумался на секунду. Или на минуту.
Быть может, это был день, когда он блестяще закончил университет, имея на руках сразу три предложения о работе? Тогда скромная должность в правительстве была наименее оплачиваемой из этих трех, но Майкрофт хорошо думал на перспективу. Он выбрал именно ее, и с тех пор каждый его день был посвящен кропотливому, методичному, чрезвычайно внимательному и безупречно просчитанному движению наверх.
Майкрофт был весьма хорош в том, что делал, и знал это.
Быть может, это был день, когда его представили Её Величеству? Это была почти неофициальная встреча: Майкрофту было тридцать два, и он успел зарекомендовать себя несколькими хитроумными планами по нейтрализации международной напряженности. Эти планы были не глобальными, но Королеве понравились изящные решения Холмса, и она разделила с ним и его тогдашним начальником чашечку чая. С того памятного чаепития с Великой Женщиной (Майкрофт называл ее так без малейшей иронии) он чувствовал, что его карьера будто подстрахована подушкой безопасности. От ощущения, что его одобряет Королева, Майкрофт еще ревностнее защищал ее интересы.
В жизни Майкрофта Холмса было несколько действительно важных дней, некоторое количество значительных и довольно много превосходных.
И лишь иногда, когда ночью в холодной постели вдруг на мгновение становилось нечем дышать от острой боли в сердце, Майкрофт предполагал, что самым важным днем его жизни был тот, когда он встретил Грега.
Это случилось девять лет, четыре месяца и шесть дней назад, и Майкрофт помнил каждую деталь, будто минимум половина клеток его памяти была предназначена для хранения мельчайших подробностей их с Грегом отношений.
...Благотворительный вечер организации, аккумулирующей средства на лечение детей от туберкулеза в странах третьего мира, проходил в зале роскошного лондонского отеля. Майкрофт относился серьезно к подобным мероприятиям. Для молодого и амбициозного человека здесь открывались грандиозные возможности, нужно было только внимательно искать их, не стесняться заводить полезные знакомства и подобрать подобающий смокинг. Фамилия Холмса обеспечивала ему еще несколько дополнительных карт в этой раздаче.
Осуществив три из пяти запланированных полезных бесед, которые могли обернуться бонусами в будущем, Майкрофт с бокалом шампанского остановился за ледяной скульптурой, изображающей Доброту. То, что это именно Доброта, становилось понятно лишь после прочтения поясняющей таблички, тогда как женщина из застывшей воды самому Холмсу больше напоминала голодную смерть.
Впрочем, художественные достоинства скульптуры мало занимали Майкрофта, он выглядывал в бескрайнем черно-белом море вечерних костюмов очередного необходимого человека, когда его внимание привлекли возня и хихиканье за тяжелой портьерой, драпировавшей один из служебных выходов. Сделав шаг чуть назад и в сторону для лучшего обзора, Майкрофт строго посмотрел на парочку, которая укрылась от посторонних глаз за изумрудного цвета тканью.