На этих словах Шерлок поморщился. Услышать из уст Джона, что разговор с ним, с Шерлоком, для капитана отвратителен, оказалось неожиданно больно, хотя Холмс и понимал, что Уотсону неприятна скорее тема, чем собеседник.
Что ж… С Джейми мы вместе с самого начала учебы в футбольной школе, а потом в академии клуба. Отличный защитник, мой лучший друг, женат на прекрасной женщине. Главный недостаток - очень вспыльчив, особенно на поле. Может в пылу гнева отругать кого-то из молодняка, но потом обязательно извинится. Некоторые считают, что он такой… немного деревянный, но на самом деле старина Джейми очень образованный, много читает, а когда нет посторонних - он прекрасный оратор. Это его последний сезон в клубе, ему ведь 35. Не уверен, что поверил бы в его виновность, даже если бы Джейми собственноручно подписал признание. Чем бы эта история ни закончилась - лишь бы это был не Джейми.
На протяжении этой короткой, но прочувствованной речи Холмс сжимал подлокотники кресла так сильно, что побелели кончики пальцев. Пытаясь не упустить ничего из сказанного Джоном, Шерлок одновременно анализировал неприятные сигналы, которые подавала явно взбесившаяся часть мозга, отвечавшая за эмоции. Сегодня эта сфера жизни бесстрастного обычно Шерлока подверглась многократной перегрузке. Привыкший к честности с самим собой, Холмс тем не менее отказывался признавать, что гадкое сосущее ощущение в груди больше всего походит на ревность. Чудовищное в своей нелепости предположение: ревновать человека, которого знаешь четыре часа, к человеку, которого не знаешь вовсе. Глупо, нелогично, абсолютно неприемлемо.
Шерлок, с тобой все в порядке? - Джон встал из кресла, подошел к Холмсу и прикоснулся к его напрягшейся руке.
Шерлок открыл глаза и чуть не зарычал от осознания такой вопиющей потери самоконтроля - он даже не заметил, что погрузился в себя настолько, что его состояние стало очевидно Уотсону.
Шерлок, тебе плохо? Скажи что-нибудь! - Джон слегка тряхнул Холмса, ухватив того за плечо.
Сидящий в кресле Холмс через силу улыбнулся:
Прости, я задумался. Мы могли бы спуститься вниз и продолжить там? Я что-то захотел чаю.
Подозрительность не ушла из взгляда Джона, но он кивнул:
Конечно. Если ты любишь ходить босиком, то можешь продолжать в том же духе, внизу пол с подогревом.
Шерлок уставился на свои босые ноги. Джон не только заметил, что гость шастает без обуви, но и подумал о том, будет ли ему комфортно в гостиной, где - в отличие от второго этажа - ковров не было вовсе.
Идеальный.
На кухне Джон уже доставал чашки и включал чайник.
Мне сделать что-нибудь? - спросил Шерлок.
Нет, - мотнул головой Джон, - садись. Я люблю ухаживать за гостями. Раньше, если к нам приходили гости, Мэри приглашала персонал из агентства. Вообще-то она хорошо готовила когда-то, но потом, когда мы смогли себе позволить держать повара, она совсем перестала заходить на кухню.
А ты умеешь готовить?
Да. Моя семья не была богатой, нам приходилось все делать самим и заботиться друг о друге. Но теперь у меня почти нет времени на готовку. Впрочем, если ты голоден - в холодильнике всегда есть что-то, Маргарет всегда готовит свеженькое для меня.
А Маргарет - это?..
Сокровище, - засмеялся Джон. - Одна из домработниц, когда-то присланных к нам агентством. Она работала у нас шесть лет, готовила и убиралась. Когда я переехал сюда, она ушла со мной, как настоящий боевой товарищ. Но имей в виду - то, что Маргарет убирает весь дом, не значит, что ты можешь свинячить в своей комнате. Не надо прибавлять ей работы, понятно? - и он строго ткнул в сторону Холмса чайной ложкой.
Шерлок улыбнулся, поднимая обе ладони в защитном жесте.
Чай у Джона получился замечательным - крепким, ароматным и терпким. Шерлок пытался припомнить, кто в последний раз готовил для него чай - не за деньги, как в ресторане, и не из пакетика, как он сам мог заварить дома.
Много лет никто не готовил мне чай, - вдруг хриплым голосом произнес Холмс.
О, - Джон выглядел слегка удивленным. Он явно не ожидал такого признания и теперь словно бы не знал, как ему следует с ним поступить. - Хочешь поговорить об этом? - проникновенно спросил он, пошевелив бровями.
Упаси боже, нет! - вздрогнул Шерлок.
Вот и славно, - улыбнулся Джон, - потому что я все равно не знаю, как вести душеспасительные беседы. Но если хочешь, могу готовить тебе чай каждый вечер.
На мгновение замерев от томительного восторга, вызванного этими волшебными словами, Шерлок осторожно кивнул:
Спасибо, Джон.
Ерунда, мне вовсе не сложно.
Джон забрал свою чашку и ушел на диван, куда забрался с ногами.
Скажи мне, Шерлок, - начал он немного неуверенно, - твой характер, о котором говорят больше, чем о твоих футбольных способностях, - он такой гадкий потому, что тебе никто не готовит чай?
Уотсон смотрел серьезно, и Холмс понял, что вопрос вовсе не о чае. Шерлок слез с барного табурета, подошел к дивану и сел на расстоянии вытянутой руки от капитана. Если тот и счел, что Шерлок слишком близко, то никак этого не показал - он не отстранился, и на лице его не было недовольства.
Большинство людей - идиоты, Джон, - грустно констатировал Шерлок, понимая, что Уотсону эта концепция покажется спорной. - Я был не просто особенным ребенком сам по себе - меня и воспитывали, как уникальное существо, как редкий экземпляр. Я вырос с убеждением, что все окружающие - хуже меня. Видимо, мои родители тоже идиоты, хотя я по-своему люблю их. Я действительно хорош в своем деле, и некоторое время это было главным. Но правда в том, что я не единственный талантливый футболист в мире, поэтому рано или поздно мне придется признать, что у меня должно быть что-то еще, кроме ловкого тела и блестящего мозга.
Джон слушал внимательно, боясь спугнуть внезапную откровенность. Он и не догадывался, что Шерлок не просто никогда и никому не говорил таких вещей - до настоящего момента он их не формулировал даже для себя, внутри своей прекрасной головы. Неожиданное тепло Уотсона, непредсказуемая реакция собственного тела на этого человека - все это выбило Шерлока из колеи, заставило болезненно раскрыться перед незнакомцем. Мучительное и одновременно сладостное ощущение уязвимости было пугающим и притягательным.
Шерлок молчал уже несколько минут, погрузившись в нехарактерные для него размышления о собственных чувствах. До сегодняшнего дня он не был уверен, что способен эти самые чувства испытывать. Впрочем, он никогда и не желал - пока на его пути не попался Джон.
Уотсон снова прикоснулся к нему - протянул руку и сжал тонкое запястье:
Эй, Шерлок, ты отключаешься. Если тебе тяжело об этом говорить - я больше не буду спрашивать, хорошо?
Нехорошо.
Извини, я действительно задумался. Ты сам, должно быть, понимаешь, что я обычно не говорю о таких вещах с теми, кого знаю меньше двадцати лет. Не знаю, может, твой чай особенный. Ты не добавлял туда сыворотки правды?
Джон широко ухмыльнулся:
А как же, целый флакон извел на тебя. Значит ли это, что мне повезло и ты не будешь вредным гаденышем?
Шерлок постарался вернуть искреннюю улыбку:
Пожалуй, я могу попытаться. Но будь снисходителен к моим слабостям, ладно?
Договорились, сыщик. Ну что, продолжим о наших ребятах?
========== Длинная скамейка ==========
Длинная скамейка - широкий выбор запасных игроков, способных заменить футболистов основного состава.
Про Карпентера я уже понял, - сказал Холмс, поудобнее устраиваясь на диване. Он оперся спиной о подлокотник, а обе ноги вытянул вдоль сиденья, почти дотрагиваясь кончиками пальцев до бедра сидящего Джона. Тот никак не дал понять, что такая поза его смущает или настораживает, наоборот - он сполз по подушкам ниже и развалился совершенно расслабленно.