– Благодарение Богу. Одна только мысль о том, что я посмотрю «Вас обслужили?», позволила мне дотянуть последнее занятие… Есть почта?
– Нет.
– Конец света! Придется полностью уйти в себя.
Он сел на кушетку перед телевизором, а я уже сидел на своем стуле. У каждого из нас было по стакану вина.
Нам обоим нравился персонаж миссис Слокомб. Она была вдовой и руководителем отдела женского белья в супермаркете. У нее была фигура матроны, кислое одутловатое лицо, длинные накладные ресницы и волосы выкрашенные то в лиловый, то в красный, то в оранжевый цвет. Кульминацией каждой серии был рассказ миссис Слокомб, с отчетливой попыткой подражать интонациям высшего общества, о самочувствии ее кота.
– Моя киска провела на улице всю ночь, на диком холоде. Мне пришлось согревать ее у огня, – говорила она, и капитан Пикок, менеджер этажа, учтиво поднимал бровь под заранее записанный британский смех, а мы с Генри хихикали, прихлебывая вино.
Каждый вечер Генри давал мне стакан красного вина, совершенно бесплатно, как он любил говорить, для того чтобы посмотреть телевизор. Это было одним из проявлений его щедрости. Хотя в остальном он твердо установил, что отношения между нами должны выражаться в наличных или быть предметом обмена. Например, если он занимал у меня шампунь, чтобы вымыть голову, я должен был взять эквивалентное количество его зубной пасты – один раз почистить зубы. Однажды, чтобы пойти на обед, ему понадобилась пара носков. Он был в отчаянии.
– Я выкрашу лодыжки в черный цвет!
Так что я ссудил ему черные носки, и, несмотря на мои протесты, он заплатил мне доллар, сказав, что мы не должны быть обязанными друг другу, что втайне ранило меня. «Вас обслужили?» закончилось (капитан Пикок показался в проморолике), и Генри принялся щелкать каналы, яростно нажимая кнопки на пульте.
– Культура умирает, – зло сказал он. – Что-нибудь еще должно быть. – Он попал на судебный канал и объявил: – Мы должны покончить с судами в этой стране. Они слишком дороги.
– Чем же мы их заменим? – спросил я.
– Одиноким тираном, – ответил он.
Он прикончил бутылку вина и вытащил из-под кушетки пластиковую бутылку с минеральной водой – ту, про которую он знал, что это – точно вода. Опустошив ее, он отправил обе бутылки: из-под вина и пластиковую – в мусор на кухне.
– Генри, можно и впрямь использовать эти бутылки повторно, – предложил я. – Поставим еще одно ведро для предметов повторного использования.
– Тебе промыли мозги. Эти борцы за чистоту окружающей среды. Ничего не используется повторно. Все отправляется в одно и то же место, – сказал он, остановившись в дверях между кухней и гостиной.
– Неправда, надо попробовать. Это не так уж трудно. Я буду все оставлять. Повторное использование – это важно.
– Повторное использование – это одна из самых коварных идей нынешнего поколения, – сказал он. – И еще помогать бездомным, большинство из которых имеют то, что они заслужили. Единственная проблема, за которой следует присматривать, – это секс. Если мы сможем поставить его под контроль, то сумеем разобраться и с остальными проблемами. Пора заключить международное соглашение по вопросу целомудрия. Конечно, это потребует много работы… множество упражнений, народные танцы, долгие прогулки, питание семь или восемь раз в день, маджонг и что там еще?… Война! Вот что по-настоящему отвлечет от секса. – Генри сделал паузу, взвешивая свое решение о том, как целомудрие может быть достигнуто на международном уровне, и затем сказал с покорностью: – Конечно, остается проблема гомосексуалистов. Никто не способен ее решить. Недостаточно исследований.
И он снова уселся на кушетку и возобновил щелканье по сорока кабельным каналам, стоившим больше двадцати долларов в месяц. Но я платил половину цены. (В начале октября мы получили недельные «подарки», и я приступил к выплате месячной ренты за квартиру. Генри предпочитал получать наличными.)
Он перестал щелкать, добравшись до общественной станции Нью-Джерси, где рекламировали документальный фильм о королевской семье, который вот-вот должен был появиться в эфире. Генри был ярым поклонником королевской семьи и неоднократно выражал глубокое уважение к королеве и ее драгоценностям. Мы посмотрели короткие отрывки из документального фильма, увидели черно – белые снимки герцога Виндзорского и Уоллис Симпсон, держащихся за руки и гуляющих вместе по саду. Затем реклама кончилась, и Генри, оставив тщетные попытки найти что-нибудь еще, выключил телевизор.
– Тебе стоит почитать об Уолли Симпсон, – сказал он. – Она одна из интереснейших персон нашего времени. Может быть, самая великая женщина XX века.