Мой текст: „Нашу литературу чести в мире уважают, классиков ее переводят и изучают. Но не она потрясла мир. Мир и до сих пор вздрагивает от нашей литературы совести“. (Это о классической литературе 19 века).
Замечания: „И тут многозначительная поверхностность“.
Мой текст: „Честь искушает, но часто никуда этические не ведет, хотя блестит ярко. Совесть близкая и часто тусклая, искушать она не способна, она тихо живет“.
Замечания: „Честь и совесть категории — очень совпадающие“.
Мой текст: „Пушкин будет в веках спасать и защищать нас от рационализма и одиночества“.
Замечания: „Зачем спасать от рационализма?“.
Действительно, зачем спасать от рационализма? Почему Конецкий на этот симпатичный рационализм лезет? А давайте тогда вспомним, что рационализм значит. Первое философское значение — „идеалистическое направление, отрывающее мышление от чувственного восприятия“. Второе — обычное, книжное значение — „рассудочное отношение к жизни“. В Даля: „Рационалист — умник, разумник, рассудочный человек, верующий только в свой разум и ничего больше не признающий“. Симпатичный парень, правда? И тех и других рационалистов Ленин прихлопнул одной фразой: „Не может быть человеческого искания истины без человеческой эмоции“ (цитирую по памяти). Почему сейчас угроза рационализма сверхактуальна? Потому, что западный мир стоит на бизнесе, а бизнес — это голый рационализм, то есть выгода любой ценой — без духовных целей, без разбора средств. Как моряк загранплавания, я ежечасно сталкиваюсь с бизнесом и его представителями. И я вижу, с какой опасной легкостью мы, советские „деловые“ люди, усваиваем рационализм бизнесного мышления: выгода для судна, для пароходства, для страны — любой ценой! С волками жить — по-волчьи выть! Возможность проникновения такого стиля мышления в нашу систему с каждым днем больше, ибо вам трудно себе представить, в каком размере растет сейчас фронт наших людей, приходящих в соприкосновение с миром бизнеса. Посмотрите на своих детей — вы не замечаете у них меркантилизма, то есть самого мерзкого рационализма?..
Правда, ярый противник защитник рационализма плохо владеет своими эмоциями: „многозначительная поверхностность“, „шутовство“, „ерничание“, „кощунство“ (4 раза), „литературщина“, „сомнительный закон“, „мысли поэта Смертяшкина“, „душа, вычитанная из книг и вычитанная не критически“, „ничего себе концепцийка“, „это глубоко реакционная концепция“ и, наконец, „все — в дерьмо?“…
Мой текст: „Наши клетки питаются куриными яйцами, хлебом, т. е. яйцами пшеницы или мясом, т. е. такой сложнейшей системой, какой в свою очередь является корова. И все эти чудеса природы, всю сказочную сложность зародыша жизни — яйца или зерна — наш организм превращает в экскременты, т. е. в нечто близкое хаосу, оставляя себе их сложность“.
Замечания: „Все — в дерьмо?..“
Автор вопроса о дерьме почему-то не заметил слов „…оставляя себе сложность“. А это пересказ удивительных по глубине и внутренней эстетичности мыслей Шредингера о том, как человек „пьет порядок“ из окружающего мира, питается не теми составляющими, из которых состоит наша пища, а берет себе только сложность ее устройства, сложность мироздания.
15 лет назад автор вопроса о дерьме написал на рукописи моего рассказа „В пути к причалу“: „Все герои завернуты в презервативы“. Эти мои, завернутые в презервативы герои сегодня существуют во многих антологиях советского рассказа. А все мои рукописи с пометками автора вопроса о дерьме хранятся мною со штурманской аккуратностью. За 15 лет я собрал неплохую коллекцию, но мне почему-то не хочется ее увеличивать, быть может, ярый защитник Горького от моего „кощунства“ попробует кое в чем походить на самого Алексея Максимовича? Я имею в виду элементарное уважение к чужой рукописи, к писателю…
Мой текст: „Они родились раньше тех золотых времен, когда каждый член общества будет попеременно то учащимся, то исполнителем, то руководителем, если такие времена не утопия“.
Замечания: „Гм!.. Это о коммунизме!“