Я подбежала к разломленной белой двери и начала пролезать через острые края.
– Ника, ты уже ей не поможешь! – услышала где-то совсем рядом. Внезапно, я замерла, когда до меня дошёл смысл его слов. Я зажмурилась и замотала головой, отчаянно повторяя «нет». Но когда я открыла глаза, то увидела Алекса, призрака университета, который склонился над телом Энни. По её телу пронёсся еле видимый дым, почти прозрачный. Дым, как вуаль накрывавшая тело Энни, переместился и образовался рядом с Алексом. Мерцающая фигура в виде образа девушки, смутно мне знакомая, стояла рядом с Алексом. Конечно, я знала, что это была Энни. Её эфирная сущность, что теперь навсегда освободилась от плоти. Энни что-то прошептала, мне показалось «Всё хорошо», а потом очертания её души растворились в воздухе. Дэвид потянул меня за руку, и я уже не сопротивлялась.
Я уже не могла сдерживать горькие слезы, мне больше не хотелось выглядеть в глазах других сильной, я не чувствовала себя такой. Задыхаясь от собственных рыданий, я всё же позволила Дэвиду увести меня домой. Когда мы уже приблизились к выходу, я перестала рыдать, готовясь сообщить эту новость Крису и родителям Энни.
На улице стояли как минимум четыре машины Скорой помощи, врачи помогали раненым ученикам и тем, кто находился на грани оттого, чтобы свихнуться. На глаза снова навернулись слезы, когда я увидела, как некоторые врачи увозят на каталках людей, завернутых в черные мешки. Так же здесь были полицейский, который допрашивали многих учеников. Ответы видимо их не радовали.
Пройдя несколько метров по дорожке, я увидела Криса, который стоял с родителями. Миссис Эдмунт всё осматривала Криса, чтобы быть убеждённой, что на нём нет ни каких повреждений. Его отца я не видела, видимо, он оказывает, как и другие врачи, первую помощь ученикам.
Друг, как только заметил меня, оторвался от обследований матери и подбежал ко мне. Схватив меня за плечи, он несколько секунд всматривался мне в глаза, а потом прижал к себе.
– Господи, ты в порядке, Ник, – бормотал Крис мне в плечо. – С тобой всё хорошо? Ты не ранена?
Я прохрипела что-то смутно похоже на слово «нет». Спустя несколько долгих секунд он оторвался от меня и лихорадочно искал взглядом… Энни.
– Ника, где Энни? – прохрипел Крис, всматриваясь в местность. Когда я ничего не ответила, он сжал мои плечи. – Ника, ты меня слышишь, где Энни?
Я открыла рот, чтобы сказать, но не смогла. Это оказалось куда труднее, чем я предполагала. Крис ещё крепче сжал мои плечи, от чего я пискнула.
– Эй, парень, полегче с руками, – произнёс у меня за спиной Дэвид, иногда я забывала каким устрашающим может быть он.
– Ты ещё кто? – бросил Крис разъярённый взгляд, но хватку ослабил.
– Он друг, – не дала я сказать Дэвиду какую-нибудь глупость. Хотя мне, наверное, надо было сказать что-то типа: «Дэвид, не надо, не лезь, мы сами справимся». Но я не хотела этого говорить. Сейчас я больше не могла существовать, я разбилась на кусочки.
– Где Энни? – переспросил Крис, оторвав свой злобный взгляд от Дэвида. Крис так же переживает за неё, он любил её не меньше чем я. Мы оба её любили за многое: за то, что она была полна жизни, за то, что не плакала в самые грустные и тяжелые дни. Она была одной из тех счастливых девочек, которых трудно сломить. Но я знаю, её сломало то, что окружало меня. И она уже не была такой счастливой.
– Её… её нет больше, – произнесла я срывающимся шепотом, что едва было слышно. Только сейчас я на самом деле осознала, что это правда и вернуть ничего нельзя. Реальность жестока и несправедлива, иногда даже слишком.
Его ослабевшие руки отпустили мои плечи, некоторое время Крис просто стоял на месте и смотрел на меня, а потом запустил пальце в волосы и начал бормотать что-то бессвязное, опустил на каменную дорожку.
– Это я виноват… – бормотал Крис. – Я виноват, я должен был вернуться…
К нам подошла его мама, видимо она уже знает, что произошло. Мисс Эдмунт присела рядом с Крисом, а потом кивнула мне:
– Думая, тебе стоит пойти домой, тебя есть, кому проводить?
Я кивнула ей в ответ, она болезненно улыбнулась:
– Я знаю, что она была дорога вам обоим. Не могу обещать, что потом станет лучше, – мисс Эдмунт взглянула на сына и помогла ему подняться, а потом сказала, не обращаясь ни к кому. – Вы не будете чувствовать боль, однажды она уйдет, но частички её навсегда останутся. Это как шрам, только он невидимый и ещё перерезает не кожу, а вашу душу поперек. Могу дать лишь один совет, который даю родственникам погибшего. Найди того, кто сможет удержать вас от пропасти, ведь чем больше страдаешь, тем глубже погружаешься в себя, а дальше прямиком в пропасть.