– Ника, – пробирался в моё сознание голос Елены. – Ты в порядке? Ника?
Я подняла голову, чтобы посмотреть на Елену, но так и не взглянула на неё. Мой взгляд застыл на девушки, которая стояла позади всех, моей точной копией, за один исключением на губах играла ехидная улыбка. Я вцепилась руками в ванную, продолжая наблюдать за Серафимой, когда Елена пыталась получить от меня хоть какого-то звука.
Я гряду.
Эти строчки звенели у меня в ушах, что я даже забыла, что всего несколько секунд назад чуть не взорвалась.
– Я освободила её, – прервала я поток речей, когда Серафима, послав мне улыбку, растворилась в воздухе. – Я освободила Серафиму.
18 глава
Несмотря на то, что самая великая темная колдунья была на свободе, я никогда ни чувствовала такого спокойствия. Дни протекала мирно, даже постоянных сражений с демонами или прочей нечестью почти не стало. Тишина пугала, но, возможно, это маленькая передышка мне, чтобы приготовится к по-настоящему страшным вещам. И теперь я не так радовалась урокам магии, потому что знала горькую правду.
Магия не прекрасна, магия опасна. Магия коварна. Магия своими когтями выскребает все темные стороны твоей души. Магия разрушит меня.
И когда казалось, что я получила какой-то своеобразный отпуск, шанс начать жизнь без демонов, в один из летних дней это всё полетело в тартарары. Куда отправились все мои мечты, после того как я узнала правду о себе.
В тот день я с Еленой изучала историю магии, и как всегда я донимала её бесконечными вопросами.
– Но кто-то же был первым, да? – не унималась я, даже под хмурым взглядом наставницы. – Ты говоришь, что до ведьм были только нимфы, что вампиров почти не существовало. Но где-то в веке 15 появились ведьмы. Но кто-то должен был начать всё это? Я в интернете читала, что девушки заключали сделку с дьяволом и становились ведьмами. Потом от ведьм рождались ведьмы. Но кто-то должен был первым заключить это сделку, так? – я пыталась хоть что-то узнать, но Елена была спокойна и осторожна всегда:
– Сделку никто не заключал первым. Это произошло потом. Где – то в веке 18 родилась Серафима, но она не была первой. И ведьмы были и до 15 века. Просто до этого их было слишком мало. Это было очень давно.
– Так кто же был первым?
– Ты всё узнаешь, но не сейчас. – Елена посмотрела на меня, ожидая от меня понимания, но я совсем не могла её понять. Я чувствовала, что есть что-то, что мне стоит узнать. Как будто это хоть как-то помогло бы мне приблизиться к разгадкам тайн этого места.
– Почему не сейчас? – разозлилась я. – Почему все говорят, что я узнаю это потом? Но этого потом не наступает! – вскрикнула я. – Я человек, а когда людей переносят в совершенно иной и мифический мир при этом сообщают им расплывчатые факты, не удосуживаясь разъяснить ничего, они начинают сходить с ума!
Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Я не могла позволить себе потерять контроль, иначе моя сила овладела бы мной.
– Ты в порядке? – спросила Елена, положив ладонь мне на руку. Я инстинктивно поджала пальцы, который были до сих пор замотаны бинтами. Какие-то ожоги прошли сразу же, словно их и не было, но некоторые, как эти, до сих пор оставались со мной. Как и воспоминания о том, какой монстр находится внутри меня.
– Нет, я не в порядке, – ответила я. – Разве похоже, что я в порядке?
– Что там с тобой произошло? – Елена снова задала этот вопрос. С того дня она спрашивает его постоянно, но так и не получила ответа. Правда в том, что я и сама не знаю, что случилось тогда. Но это изменило меня. Это освободило что-то внутри меня, кроме духа Серафимы. И это было куда опасней.
– Мне нечего тебе ответить, – устало сообщила я. За эти дни я мастерски научилась отталкивать людей от себя. Быть стервой не так уж и сложно.
– Ника, – снова попыталась Елена. – Мы обе прекрасно знаем, что там что-то произошло. И это изменило тебя. Что бы ты ни узнала или ни увидела там, ты не должна противостоять этому в одиночку. Все мы здесь чтобы помочь тебе. Войны не сражаются в одиночку.
– Но я не Страж, не воин, – я покачала головой. – В один день я стану Охотником, если не погибну. Они не сражаются за кого-то. Они выслеживают добычу, потом убивают. И они одиночки.