Я уже говорила, что мысль материальна? Стоило подумать, что нужны звуки, как они появились. Вот только не человеческие, а те самые жуткие шаги охраны, будто краб бегает по мрамору. Тысяча крабов. С огромными ногами.
Мы перестали дышать. Сердце колотилось очень громко, и я думала, как остановить его, чтобы оно нас не выдало. Странно, я готова была поклясться, что слышу, как бьется сердце Тимура.
Жуткие стражники шли по лестнице, и я уже думала, что их шествие никогда не закончится. Бесконечные ступеньки, бесконечные шаги. Вечность мы лежим, оцепеневшие и пытаемся даже не моргать, но закрыть глаза тоже страшно, темнота и шорох клешней по полу - это больше, чем я могу выдержать.
Тимур, словно услышал мои мысли. Осторожно, чтобы не издать ни звука, он взял меня за руку. Я почувствовала насколько ледяные у меня пальцы, насколько теплые руки у Тимура и стало спокойнее. Ощущение реальности вернулось ко мне.
С потолка, между балок, начали ссыпаться маленькие частички песка и пыли. Звук стал уходить в сторону, а мы уже почти облегченно выдохнули, когда прямо за потайной дверью услышали женский голос.
- Эти двое где-то в храме! Почему вы все еще не схватили их?
Мы переглянулись. Лица были одновременно напуганные и ошарашенные. Говорила Кристина. Она ищет меня и ищет Тимура. Наверное, ей передал тот злюк (или злявр?), а может быть, кто-то видел, как Тимур затащил меня внутрь.
Подсказывала мне моя интуиция, что жить нам осталось недолго. Вот она сейчас поднимет руку, повернет замок и войдет. Вот сейчас...
Но голос вдруг стал тихим и неразборчивым. Кристина и ее армия крабов удалялись. Дверь хлопнула. Мы снова одни.
Для верности мы выжидали, наверное, еще почти час, боясь, что если мы пошевелимся, то с криком «Ага, попались!», сюда вломится жрица Меконы и ее приспешники.
- Ого! - Наконец выдохнул Тимур. - Ты слышала? Она нас спасла!
Он потирал руки и подпрыгивал с улыбкой на лице.
- Что? С ума сошел? В смысле спасла? - я даже не старалась сдерживать свою мимику, и вид у меня был, будто я смотрела, как кто-то поджигает деньги и одновременно ела лимон.
- Ну, она наверняка знала, где мы, а говорила так громко, чтобы мы знали, что нас ищут и были осторожнее.
- У тебя крыша съехала. Прямо вот окончательно. Твоя добрая Кристина, если бы знала где мы, уже ворвалась сюда и растерзала, как котят.
- Не буду с тобой спорить, ты же ничего не понимаешь, ребенок, - фыркнул Тимур.
- Просто пообещай мне, что если мы столкнемся с Кристиной, ты не станешь лезть к ней обниматься?
Тимур закатил глаза и не удостоил меня ответом. Что ж, приму это за согласие.
- Учиться или осмотримся? - наконец решил сменить он тему.
Я вспомнила про больные пальцы, поняла, что голова так переполнена, что туда не влезет ни микрочастица знаний и решилась на прогулку. Тем более что должны же жрецы есть. Ну, я надеюсь. Желудок сводило и скручивало. Деваться некуда.
Мы вышли из своей каморки и потихонечку прокрались в главный зал.
- Куда теперь? - поинтересовалась я шепотом.
- Нам нужно пройти наискосок! Покажу кое-что! - Тимур шагнул, готовый уже срезать путь прямо через комнату.
- Стой! - зашипела я на него, - Пошли вдоль стены!
- Так дольше! - шипел Тимур в ответ.
Мы переговаривались, пока не услышали приближающийся скрежещущий звук. К нам шла охрана. Назад было идти поздно, поэтому мы просто спрятались в углу, надеясь, что нас не заметят. Немного закрывали наши трясущиеся тела выпуклые узоры на стенах, немного тени, но если кто-то посмотрит в нашу сторону, не заметить нас будет невозможно.
Тут я впервые увидела Их. Эти существа, что охраняли храм. Не хватает слов, чтобы их описать. Нет, ну можно назвать их: мерзопакостный, отвратительный, нагоняющий ужас, но это ничего вам не скажет.
«Солдат» охраны... Это голова человека, с холодными глазами, серыми и пустыми. Ниже руки, обычные, сжимающие копье, ниже клешни, ниже такие штуки, как у крабов и скорпионов для упора, а потом тело саранчи. Огромное тело саранчи, только кроме ножек, как у кузнечика, еще и ножки, как у краба. И они так «клац-клац-клац» по полу. А на макушке... Я увидела и меня замутило. На макушке была еще одна пара глаз. На длинных «стебельках» шевелились глаза, вращающиеся на своих «креплениях» в разные стороны, оглядывая весь периметр комнаты.