- Что ты за тварь такая? - прохрипел он, возвышаясь над Трантом.
- Не твоё собачье дело, ублюдок, - прошипел в ответ дрожащий всем телом Трантольстанер.
В следующую секунду он почувствовал, как пальцы Вимарка сплетаются на его горле. Доппельгенгер попробовал спихнуть обидчика, но тяжёлый виночерпий навалился сверху и принялся его душить. Трант задёргался, захрипел, попытался вырваться, но куда там - в пьяном увальне оказалось слишком много дури! И когда в лёгких уже почти не осталось воздуха, а перед глазами поплыли черные круги, доппельгенгер ощутил опаляющую волну гнева на всю людскую расу, которая собралась в единый образ, именуемый Вимарком Альвидери. Перевёртыш впился рукой ему в лицо. Виночерпий зарычал, Трант закричал. Он нащупал глазное яблоко и, что было сил, вдавил палец в глазницу. Вимарк взвизгнул и отпрянул.
Доппельгенгер хрипло закашлялся. С трудом сел, затем поднялся на ноги. Посмотрел на виночерпия. Тот держался обеими руками за лицо. Сквозь пальцы бежала кровь.
- Ты... ты... - только и смог выдохнуть он.
- Не подходи ко мне, - прокаркал доппельгенгер, хрипло втягивая воздух.
- Ты - тупая, грязная сука! Я убью тебя!
Когда же виночерпий бросился на него, Трантольстанер, вместо того чтобы по обычаю отступить, бросился вперёд и толкнул Вимарка в грудь. Он удивился тому, сколько сил оказалось в его руках. Как просто было дать отпор! Обидчик, словно матрос на палубе попавшего в шторм судна, накренился, отлетел назад, взмахнул руками и рухнул. Затылком прямо на угол комода. Да так и не поднялся.
Всё произошло слишком быстро. Перевёртыш стоял над подёргивающим ногой виночерпием, смотрел в стекленеющие глаза и не верил, что подобное вообще могло произойти. В итоге он сделал это. Убил человека. До чего же просто это вышло. Однако Трант не испытал удовольствия от содеянного. Наоборот, новая волна ненависти и презрения к себе окатила его с ног до головы. Квилокин осудил бы убийцу. Ведь одно дело, когда ты стравливаешь людей, просто подталкивая их к истинной натуре, а совсем другое - убийство своими же руками!
Трант опустился рядом с виночерпием, схватился за голову и горько зарыдал. Вскоре слёзы иссякли, а им на смену пришло понимание, что обратной дороги нет. Раз он уже отнял жизнь, значит, следует идти до конца. Месть свершится.
***
Первая часть плана, оказалась довольно лёгкой. Трантольстанер снял с Вимарка золотой амулет, переодел покойного в грязные тряпки, через окно вынес тело на улицу и тёмными дворами оттащил к ближайшей ночлежке для бездомных. Когда ещё брат был жив, они выяснили, что в человеческих городах проживало слишком много людей, чтобы каждый знал каждого в лицо. Обычно они не разбирались, кто убил и ограбил того или иного нищего бродягу, и как его звали при жизни. Особенно если почившего уже никто не ищет. По утру тела собирала погребальная служба Сестёр Сатиры, отвозила их за город и сжигала в общей яме. Такие жёсткие меры были необходимы, иначе б на улицах быстро завелась какая-нибудь зараза. Однако Трантольстанер всё равно не понимал подобного отношения к ближнему. Был человек - и нет человека. И всем плевать.
Вернувшись тем же путем, перевёртыш преобразился, и уже в личине виночерпия демонстративно покинул публичным дом. Теперь он мог спокойно попасть на территорию королевского замка. В последних воспоминаниях Вимарка, которые доппельгенгер вместе с образом вытянул из амулета, всплыла неприметная калитка в стене, примыкающей к городскому саду, которую охраняла парочка знакомых гвардейцев. Оставался лишь вопрос орудия убийства. Транту нужен был хороший яд. И он знал, где его достать.
***
Брат, за то время, пока работал в аптеке подмастерьем, часто рассказывал о различных снадобьях, мазях, порошках, декоктах и зельях, что изготавливал его учитель. Также он упоминал один ларец, где старик-аптекарь хранил какие-то особые снадобья, за которыми иногда, по ночам, приходили всякие тёмные личности.
Перевёртыш отправился прямиком к лавке, не забыв закутаться в мешковатую накидку с капюшоном, которую он по дороге стянул с верёвки для сушки белья. По словам Квила, ночных покупателей аптекарь различал условленным стуком в дверь заднего двора. Оказавшись на месте, Трант постучал особенным образом и застыл в ожидании. Вскоре из-под двери показалась полоска света, и на уровне глаз приоткрылась узкая щель.
- Кто? - спросил гнусавый, хрипловатый голос.
- Клеврет... Желающий особых знаний.
- Почто пришёл, клеврет?
- За ценным уникумом, коий негде больше мне сыскать.
Дверь отворилась. На пороге, держа в руке лампу, стоял сухопарый старец с плешивой макушкой, крючковатым носом и маленькими, бегающими глазками. Сверкнув щербатой улыбкой, он махнул рукой и скрылся в темноте дома. Проведя гостя в глубь помещения, аптекарь остановился подле крепкой двери, долго бряцал ключами, шипел ругательства под нос и, наконец, открыл.
Комната оказалась полна полок и шкафчиков, уставленных банками, склянками, сосудами, коробочками, пучками высушенных трав, вязанками грибов и горшками со странными растениями. Кряхтя, старик опустился к неприметному ларчику, открыл его, достал ещё один - поменьше - и, поставив на стол, явил гостю с десяток одинаковых бутылочек.
- Кому пожалован подарочек? - ухмыляясь, спросил он и уточнил: - Молодому аль почтенному возрастом?
- Молодому.
- Ммм, хорошо. Смерть должна быть явной аль естественной?
- Так, чтоб знали. Все знали.
- Каков, м! - хихикнул аптекарь, и глаза его недобро сверкнули. - Мучительной аль быстрой?
Трант задумался.
- Не надо мучений. Пускай умрёт и всё. Этого будет достаточно.
- Хм, хм, - старик склонился над ларцом, прищурил подслеповатые глаза. - Дай-ка подумать, мой друг, сейчас, сейчас... Ага!
Радостно воскликнув, аптекарь извлёк на свет бутылочку размером в полпальца, из черного непроницаемого стекла.
- Вытяжка из Чёрного Аконита с примесью бруцина. Одна капля на чарку вина, и жертву не спасти даже магией. В скором времени после попадания в желудок отравленный почувствует сонливость, затем его разобьёт паралич, а вслед за ним - кома и скорая кончина. На утро кожу бедняги будут усеивать черные, округлые пятна, похожие на бутоны распустившегося цветка. Ни у кого не останется сомнений в причине столь плачевной доли. Прекрасный выбор, мой друг!
Протянув Трантольстанеру бутылочку, старик ловко отвёл руку, когда доппельгенгер попытался её взять.
- А плата? Такое снадобье стоит не дёшево. Тебя должны были предупредить.
Перевёртыш протянул забитый монетами кошель, доставшийся ему в наследство от виночерпия, но старик окрысился, сверкнул глазами.
- За дурака меня держишь? Серебра будет мало! Либо добавляй золота, либо уйдёшь ни с чем!
Жадностью Трантольстанера было не удивить. Подумав, он снял с шеи памятный медальон Вимарка. Аптекарь оценивающе осмотрел украшение, попробовал на зуб и, оставшись доволен, отдал яд.
- Ступай же, друг мой. Да не забудь о том, что ноги твоей здесь не ступало.
Уже на пороге перевёртыш обернулся, придержал дверь.
- Чего тебе ещё? - прошипел старик.
- Скажи мне, крепко ли ты спишь, зная, что пока светит солнце, людей ты лечишь, однако, когда приходит ночь, ты смерть им продаёшь?
- Самый умный? Убивает не яд, убивает человек. А значит, моя душа чиста. Ступай уже, мозгляк. Да не забудь забыть сюда дорогу.
Посмеиваясь, он закрыл дверь, и Трантольстанер отправился в королевский замок. Как он и предполагал, со входом проблем не возникло: знакомые гвардейцы, получив по припасённой в сапоге монете, его спокойно пропустили. Благодаря воспоминаниям из медальона перевёртыш отыскал путь в комнатушку, которую Вимарк делил с ещё одним слугой. Там он спрятал бутылочку яда под ворохом будничной одежды в сундуке и, встав напротив зеркала, окинул взглядом ненавистное отражение.