«Трантольстанер. Меня зовут Трантольстанер, - напомнил он себе. - И завтра вечером, наконец-то, свершится моя месть. Вы заплатите, люди. За всё».
V
Проснулся он рано, от сильной тряски. Перед взором оказалось пухлое лицо с мясистым носом и красноватыми, свинячьими глазами.
- Вставай, соня, - низко пророкотал будивший. - Я вымотался, словно пёс! Его величество до самого утра гонял меня за вином. Твой черёд по замку бегать.
Трант, окунувшись в оставшиеся воспоминания Вимарка, понял, что разбудил его второй виночерпий. Его звали Бавис. По мнению покойного, этот человек был тем ещё пройдохой, шельмой и гадом - короче говоря, обычным представителем людского рода.
- Ох, как же я устал, - пожаловался виночерпий, стягивая сапог и громко пуская ветра. - Сейчас проспать бы до следующего рассвета! Но куда там... Опять всю ночь придётся спину гнуть. Как погулял?
- Прекрасно, - буркнул перевёртыш, прогоняя остатки сна и застёгивая дублет.
- Колись, давай! - хохотнул Бавис. - С кем ночку провёл? Небось, с ушастой, м? Есть там одна эльфка, думаю, слышал ты о ней, Госпожой кличут. Дорогущая, зараза! Но, говорят, такие выкрутасы языком выделывает, что у меня от одной только мысли о ней свербит между ног. Вот сейчас посла проводим, получим жалование, и я на неё все денежки спущу. Как думаешь, не пожалею?
Трантольстанер покинул комнату, оставив похрюкивающего от предвкушения Бависа в компании его приземлённых желаний. Благодаря воспоминаниям из амулета перевёртыш худо-бедно помнил устройство королевского замка, но всё равно, бывало, путался в переплетениях многочисленных коридоров, залов, комнат и галерей. Весь день прошёл в беготне и прислуживании обитателям дворца. Доппельгенгер надеялся увидеть короля, посмотреть, что из себя представляет правитель людей, но его величество спал до самого заката.
Ближе к вечеру вымотанный доппельгенгер начал понимать, о чем говорил напарник, высокопоставленные лица и приближённые короля измотали его в край: принеси, подай, унеси, убери, позови, отнеси, и так - до бесконечности. Но главное - ни капли благодарности в ответ. Только высокомерие и холод. В итоге у Транта сложилось мнение, что люди, добившись высокого положения, совершенно разучиваются выполнять даже самые простые из своих потребностей и словно бы соревнуются: кому из них придется меньше пальцем шевелить.
Когда едва переставляющий ноги перевёртыш наконец добрался до своих комнат, его ждал очередной сюрприз в лице пятёрки королевских гвардейцев. Доппельгенгера в миг скрутили. Попытки вырваться пресекли ударом под дых.
«Неужели попался? - в ужасе подумал он. - Прознали о моей подмене? Но как?!»
- Имя? - поинтересовался командир гвардейцев - высокий, мрачный рыцарь в латах, с накинутым поверх сюрко с королевским гербом.
- Вимарк, сир, - заискивающе ответил Бавис.
- Это - твоё? - рыцарь сунул перевёртышу под нос бутылочку из тёмного стекла. Трант увидел раскрытый сундук, в котором Вимарк хранил одежду, и сразу же всё понял. Рыцарь повторил вопрос. Парализованный от ужаса доппельгенгер не смог выдавить и звука.
- Его, его, - закивал Бавис. - Он спрятал её на самом дне, под вещами, но я нашёл! Там, видимо, яд? Я сразу это понял!
- Заткнись, - махнул рукой рыцарь. - Отраву в замок протащил? Кого хотел умертвить? Говори, не то хуже будет...
Обмякший в руках гвардейцев Трант висел ни жив, ни мёртв. Ему не верилось, что справедливое возмездие провалилось из-за банальной жадности соседа. Рыцарь схватил перевёртыша за волосы, рванул, заставив его зашипеть от боли. Приблизившись, он тихо произнёс:
- Молчать решил, паскуда? Как пожелаешь. Если расскажешь всё сам, то, быть может, король проявит милость, подарив тебе быструю смерть. Нет? Ну смотри, смотри... Ещё взмолишься богам, прося о быстрой кончине... Но будет поздно.
Отпустив Транта, рыцарь повернулся к гвардейцам, махнул рукой.
- В темницу его! Думаю, наш король сам захочет взглянуть на отравителя. И я лично советую тебе удавиться кандалами, прежде чем на беседу спустится его величество Шикон.
***
Трантольстанера раздели, нагого бросили в сырую темницу. Там он нашёл вонючую, грязную накидку, в которую завернулся с головой. С того часу началась пытка временем. Казематы находились глубоко под землёй, куда не доставало солнце. Темно. Сыро. Холодно. И страшно. Обида и отчаяние душили доппельгенгера. Так глупо - прожить столько лет среди людей, познать их натуру, привычки, мышление, и не предвидеть такой мелочи, как сосед, ворующий у соседа.
Надежды не было - ясное дело, королевского отравителя не помилуют. Превратиться в кого-нибудь другого он тоже не мог: в темнице не было ни одной вещи, из которой можно бы вытянуть воспоминания и образ. Лишь старая накидка, да и та уже давно лишилась ауры прежнего хозяина. Правда, позже перевёртыш заметил на своем запястье то, что проглядели стражники. Браслет из бусин, подаренный чернокожей дикаркой. Но, превратившись в диковинное создание из далёких джунглей, он выдал бы свою истинную сущность. Поэтому Трант так и остался в облике Вимарка Альвидери. Поразмыслив, решил сразу сказать, что собирался отравить короля, прежде чем начнут пытать. Хорошо бы, чтобы его убили, как отравителя. Ибо, если вдруг люди каким-то образом узнают, кто он на самом деле... В людских руках лучше умирать человеком.
Раньше Трантольстанер не понимал такого понятия, как милость быстрой смерти. Однако после того, как стал свидетелем казни брата, перевёртыш полностью изменил отношение к процессу законного умерщвления. Оставался лишь вопрос: почему у людей традиционно сложилось так, что простых законопреступников они карали петлёй и топором, а заподозренных в связи с волшебством и магией - огнём?
Впрочем, ответ всё равно бы ничего не изменил.
***
Время шло невыносимо медленно. Оно растянулось, словно густая патока, лениво капающая из кувшина. Темнота, сырость и холод сводили с ума. Трант боялся прихода королевских дознавателей, но также ждал их. Чем быстрее всё кончится, тем лучше. Меньше мучений. Он даже ощутил облегчение и толику радости, когда окошечко в двери осветило пламя факела.
Щёлкнул замок. В камеру вошёл высокий человек. Он властно махнул рукой, кто-то поставил рядом с ним табурет, и дверь закрылась. Какое-то время вошедший молча разглядывал узника. Доппельгенгер лежал на холодном полу, прикрыв рукой глаза. Наконец человек вставил факел в нишу и с явным облегчением опустился на табурет.
Когда зрение прояснилось, узник смог рассмотреть пришедшего. Им оказался упитанный, коренастый мужчина в богатом кафтане, высоких сапогах и кожаных перчатках. Круглое, красноватое лицо с мясистым носом и оплывшими щеками украшала седая борода. На лбу проступали глубокие складки - следствие многочисленных и тяжких дум. Внешне он казался дородным, медлительным, поросшим жирком увальнем, однако в зелёных и пронзительных глазах читался крепкий, волевой характер.
- Ты знаешь, кто я? - спросил человек низким, проникновенным голосом.