Провожать Новикова к реке дед, к счастью, не пошёл. Новиков сначала оттащил лодку, потом рюкзак, потом заметил, что вёсел нет.
Вернулся к деду, поминутно оглядываясь на оставленные у воды вещи — благо, дедов дом стоял неподалёку от реки.
— А вёсла-то? — спросил Новиков, не входя в калитку, чтоб видеть лодку с рюкзаком.
Дед сходил в сарайку, вернулся с одним веслом.
— А второе? — спросил Новиков.
— Запасное, что ли? — спросил дед.
— Зачем запасное? Второе! — повторил Новиков.
— А! — дед мелко засмеялся, — Сынок, эта лодка одним веслом управляется. Гонишь воду вдоль правой кормы, а потом выправляешь ход. Понял?
Новиков кивнул. Ничего он не понял.
Дед и в этот раз не пошёл к реке, увлечённый своим мотоциклом.
Новиков поскорее спихнул лодку в воду, бросил туда рюкзак, весло, поспешил сам вослед, сразу хлебнул сапогом, но когда очутился в лодке, тут же заулыбался — а плыву ведь, а получилось. Тем более, что вниз по течению.
«Может, вообще грести не надо?» — подумал Новиков весело.
Но лодку сразу повлекло куда-то к обрушившемуся с высокого берега дереву, пришлось хвататься-таки за весло.
Грести, конечно, не удавалось никак, Новиков только гонял лодку по кругу, едва не плача от стыда: всё поглядывал, а не появился ли дед на берегу.
Через минуту Новиков сообразил, что веслом хоть и нельзя грести, зато можно толкаться им от дна. Дно было неглубоко.
— Мужик! — громко сказал сам себе Новиков, улыбаясь во весь рот.
Всё получалось коряво, зато лодка всё-таки двигалась. Как он поплывёт против течения назад, Новиков пока не думал.
«Может, спуститься на сто метров ниже деревни, и там остаться?» — попытался себя развеселить Новиков, но высказанное им прозвучало чуть серьёзнее, чем надо бы.
Где-то во дворе громко то ли бензопила заверещала, то ли дедов мотоцикл ожил, Новиков чертыхнулся и уронил весло.
— Эй! — позвал Новиков его.
Поначалу весло было близко, Новиков начал подгребать к нему руками, попытка едва не стала успешной… но тут из верхнего кармана куртки юркнул в воду мобильный, чёрт знает зачем взятый с собой. Некоторое время Новиков его видел, потом он резко ушёл в тёмную воду.
Дальше река пошла вширь, течение подхватило лодку в одну сторону, весло заскользило куда-то вправо…
Новиков кинулся к рюкзаку, вздёрнул его на дыбы, полез зачем-то внутрь, — ему казалось, что там может быть спасенье — сразу схватился за топор, неловко попытался его извлечь наружу и распахал руку остриём.
Попробовал, как дурак, то ли подцепить топором уплывающее весло, то ли подгрести к нему, используя топор вместо весла.
Всё оказалось безуспешным.
Кровь сочилась и растворялась в воде.
Новиков от бессилия и обидной боли кинул топором в сторону весла. Едва не выпал сам, зато качнул лодку, и завалившийся рюкзак щедро высыпал всё, что там хозяйской рукой Новикова было навалено сверху: тушёнку, сгущёнку, отцовский бинокль, сковородку с ложкой и эту, подстилку, чтоб не застудить придатки — она единственная не утонула и поплыла куда-то вослед за веслом.
Поразмыслив, Новиков раскрыл рюкзак пошире, и начал приносить жертву богам этой реки.
Посолил воду, посластил, насыпал чаю с макаронами, бережно запустил кастрюлю, но она отчего-то не поплыла, а сразу чавкнула водой и бочком пошла в гости к биноклю.
— Где тут моя персидская княжна прячется? — хрипло, вслух — чтоб не расплакаться, спрашивал Новиков, запуская руку в рюкзак поглубже, — Княжну тоже надо утопить.
Княжны не было.
Нашёл в кармане куртки какие-то клочки — оказалось материнское письмо. Вытряхнул и его. Клочки поплыли, набухая и тяжелея.
Новиков достал отцовский нож, и некоторое время разглядывал свои вены на левой руке, одновременно слизывая кровь с правой.
— Все норовят в ванную залезть, а мы в реке сейчас вскроемся… — сказал Новиков ласково.
— Что, напугались? — спросил неизвестно кого, бесновато глядя по сторонам.
Повертел ещё нож в руках и резко забросил его в воду.
Лёг на дно лодки и поплыл.
* * *
Дед напоил Новикова самогоном.
Новиков наврал ему, что перевернулся, и выплыл потом.
На самом деле, лодка причалила сама, через несколько минут. Весло тоже прибило к берегу. Новиков притащил лодку обратно к деду, распевая по дороге «А я еду… а я еду… за туманом…»
Очень надеялся, что дед не станет смеяться, но деду вообще было всё равно.
— Деталь мою тоже утопил? — только спросил он, когда уже сидели за столом.