Он сидел, кусая губы, а ребята переглядывались и пожимали плечами.
- Начнем с яйца, - непонятно сказал Иван и стремительно вышел.
...Пролистав записи, Панацеев признался, что ничего не понял.
- Вы бы, Иван Иваныч, вкратце. Самую суть. Кстати, когда вы успели? Это же колоссальный труд, судя по объему! Поразительно... Ну, ну, слушаю вас.
По мере объяснения он начал ерзать в кресле. Иван говорил только касательно расчетов. Естественно, о Кольце ни слова.
- Пожалуйста, Иван Иваныч, - Панацеев сжал голову ладонями, - еще раз повторите ваши выводы.
Иван повторил, глядя не дрожащие панацеевские пальцы. Кто-то заглянул в кабинет, но, услышав душераздирающее "Во-он!", юркнул назад.
- Только спокойно, Иван Иваныч, Только спокойно, - Панацеев нервно заходил вокруг стола, поглядывая на зловещую папочку. - Это уже далеко не наша компетенция... О, господи, - он застонал. - Вот еще напасть-то!.. Бумага-то неучтенная, вы понимаете? Ах, как неосторожно!
- На ночь я все спрятал в сейф, - глухо сказал Иван.
- Да? Это уже лучше. Придерживайтесь этой версии. Если спросят... Так, сейчас мы это опечатаем и поедем к одному товарищу, у него там, - Панацеев указал пальцем вверх, - кто-то... э-э, вы меня понимаете. Только не волнуйтесь, ради бога. Позвоните вашим, э-э, Бенцу и, скажем, Рафаилу. Ребята крепкие, они поедут с нами. Ну и дела...
Колесо закрутилось, но пока медленно, туго. Учитывая предыдущие заслуги, к Ивану прислушались, хотя и с некоторым недоверием. После крайне лестного отзыва директора Чешуйчикова Ивана и его сотрудников неожиданно начали таскать по разным серьезным кабинетам, где им пришлось исписать кучу бумаги, а сами расчеты были отправлены в Москву хорошему знакомому Чешуйчикова академику С., занимающемуся вопросами обороны. Иванов стал знаменитостью Околорыбинска.
Учитывая, что Иван Иванович основные свои идеи вынашивает в домашней обстановке, а на работе лишь коллективно их шлифует, с подачи и при мощнейшей поддержке Чешуйчикова, администрация и завком с немалым скрипом выбили одинокому Иванову пустующий коттедж в итээровском поселке. Собственно, никаких нарушений закона здесь не было: домик-то кооперативный, покупай, если есть деньги, и живи. Кроме того, кандидату технических наук Иванову полагалась дополнительная жилплощадь. Деньги, кровные, честно заработанные, у Иване были, правда, пришлось подзанять... но надо учесть, что он был на крючке у правдострадальцев, и те поднялись на дыбы, мешая честной купле-продаже. Заправлял правдострадальцами опальный Полумякин - личность в деле правдоискания опытная и энергичная, далеко не последняя. Однако и на этот раз ничего у него не получилось. Пришлось опустить очередной факт в копилку.
Поселок располагался в черте города и являлся частью Околорыбинска. Коттедж - одноэтажный кирпичный дом - был теплый, уютный, с участком, засаженным фруктовыми деревьями и плодовым кустарником. То есть именно то, что нужно яйцеголовому "генератору идей", нуждающемуся в тишине и покое...
На Кольце работали серьезные дяди и работали довольно аккуратно, но следы все же оставляли. То кто-то бумаги поворошит в домашней переписке Ивана, то глаз появится над расчетами или чертежами - без тела, без головы, один любопытный глаз, а то пристроится за сотрудником тип неопределенной наружности и не отстает, и все время ощущается, что он за спиной, да и мысли начинают путаться. Но если подглядывающие, подслушивающие призраки ВК, не умеющие проникать сквозь экраны или взламывать металлические сейфы, не представляют серьезной угрозы, то околачивающийся в городе контрагент был по-настоящему опасен. Этот, при наличии соответствующих указаний, способен был сделать многое, вплоть до физической расправы. Очевидно, указаний сверху пока не имелось.
Иван проинструктировал своих сотрудников, как себя вести на производстве и в быту; где можно - были установлены экраны. И все же обезопасили они себя и свою работу только на первый случай. Это тяготило...
--------------------------------------------------------------------------
----
Пол-окна занимала багровая лента заката, на которую сверху давили тяжелые свинцовые облака. Все в гостиной приобрело красноватый оттенок, но было еще достаточно светло, и Иван не включал электричества. Расхаживая по пушистому ковру, он говорил:
- Скучища здесь, Ната. Телек посмотришь, книжку почитаешь, в шахматишки с Эдиком сбацаешь - а больше делать нечего. Ладно - зелень скоро попрет, хучь в огороде поковыряюсь.
Думал же он совсем о другом.
- Чудной ты, Ванька, - мягко сказала Наташа. - Кандидат, а излагаешь, как пьяный сапожник.
- Пьяный сапожник - это тавтология,- изрек Иван, думая о своем.
"Положеньице - хуже некуда... Ходишь под дубиной, и ничего нельзя сделать. Ничего! Какое же я имею право заставлять ее надеяться? Собственник. Частник. Куркуль! Мое - значит, мое... Как же, все деликатно отмалчиваются... Бенц молодец, гусарская кость: "Ну что ты ее мучаешь?" Это, наверное, за всех. Правильно, Мишка, брякнул! Прямо по темечку. Молодец, Мишка. Да, мучаю. Да, да и да. Потому что не могу без нее... Что делать-то, ребятишки?"
- Иван, я тебя не узнаю, - сказала Наташа. - Посмотри на себя. Осунулся, как бродяга. Срочно бери отпуск! Нельзя же, в конце концов, совсем без отпуска.
- Угу.
"Давай думать по порядку. В чем слабость контрагента? В конструкции? Нет. В защите? Тем более. Питание. Питание автономное. Может, здесь? Нет, чушь, неуязвим. Сработано на совесть... Так, так - сработано. А что? Мы-то чем хуже? Главное - материальная база, а соорудить собственного противоконтрагента дело времени. Та-ак".
- Кофе не изволите? - угодливо спросил Иван.
- Будьте так любезны, - сказала Наташа.
В японской стенке, той еще, со старой квартиры, неожиданно обнаружилась нераспечатанная коробка "Птичьего молока".
"Вот осел, ей-богу. Забыть о конфетах! Эгоцентрист занюханный, аномалия ходячая... Стоп, вот он - выход! Эта ходячая магнитная аномалия, контрагент этот, он же сам себя обнаружит, поскольку всегда таскает с собой гравиблок. Вот так, дядя. Мы для тебя состряпаем такую установочку, что пальчики оближешь".
- Ты-то оближешь, а я?
Иван поймал себя на том, что уже вскрыл коробку и несет ко рту конфету.
- Не быть тебе разведчиком - во сне проболтаешься, - сказала Наташа. - А ну, гони конфеты, сквалыга.
- Знаешь что, Натка? Знаешь что?.. Выходи за меня замуж, - сияя, как надраенный самовар, сказал Иван.
- За такого мрачного типа - замуж? Шутить изволите...
В это время солнце село, стало темно, и из середины комнаты, где любил проецироваться Эрэф, послышалось деликатное старческое покашливание. Они мигом очутились по разным углам японского дивана...
В ближайшие дни Иван экранировал жилые помещения коттеджа низкоуглеродистой сеткой, после чего Эрэф перестал появляться у него дома. Контакт с Кольцом до поры до времени оборвался.
--------------------------------------------------------------------------
----
Филиал ВНИИ "Точприбор" был солидной организацией с хорошей научной и материальной базой. Чешуйчиков, когда переговаривал с Ивановым, преувеличивал не намного. Возможностей здесь было значительно больше, чем на родном серийном предприятии, да и время, видно, настало перебираться в науку. Серия, честно говоря, жала, как жмет тесный башмак. Это, конечно, не означало, что Иван полностью рвет с прошлым. Наоборот, контакт НИИ с заводом становится прочнее: как ни крути, а станочный парк у серийщиков был помощнее.
Иван возглавил сектор интеллектроники, куда перетащил Бенца, Тутузова, Лунина, Рабинштейна, Татаринова, Королева. Последнего он строго-настрого предупредил, что если Прынц, Вовка то есть, вздумает отлынивать, он из него подливку сделает. Луковую.
Закончив необходимые расчеты, они набросали электронную схему передвижной малогабаритной установки (ПМУ). С конструкцией пришлось-таки повозиться... Готовые чертежи были переданы Панацееву, четко организовавшему изготовление ПМУ в экспериментальном цехе. Здесь отличился Булкин - спец по железкам и электронике. Все-таки, старые связи кое-что значили.