Едва они устроились, как вышли хозяева — упитанные пожилые люди простецкого вида, мужчина носил пышные усы, как герой старого фильма. Увидев гостей, они быстро эмоционально затараторили. Как выяснилось, они были знакомы с Сашей, называли его «сеньор Алехандро» и выражали радость словами и жестами. Самое удивительное, что Корин говорил с ними на итальянском. Вероника так удивилась, что даже не заглянула в меню, поэтому вопрос:
— Что будешь? — застал врасплох.
— Все равно. Только чтобы быстро и сытно.
— Пицца?
Она кивнула. Где еще попробовать аутентичную пиццу, как не в итальянской деревне?
— Да, только выбери сам.
Саша с хозяевами кафе обменялись несколькими фразами, хозяева ушли.
— Откуда ты знаешь язык?
Корин смутился.
— Ты будешь смеяться, но лет в десять я увидел фильм про итальянскую мафию и…
Вероника прыснула, прикрыв рот ладошкой.
— Самому смешно. Но тогда я просто фанател. Настолько, что сказал маме, что хочу выучить итальянский.
Вероника только головой покачала. Ее увлечения заканчивались какой-нибудь дичью на камеру, а человек язык выучил.
— Мама общалась с девушкой из банка. Та вышла замуж за итальянца, десять лет прожила в Италии, потом у них что-то не срослось, — он развел руками, — и она вернулась домой. Мы занимались с ней пять лет.
Вероника смотрела на цветущие поля, не зная, что сказать, в мыслях крутились грязные сугробы, которые, дай Бог, растают к концу месяца. Уезжать не хотелось.
«Остановись, мгновенье».
Саша наклонился и прошептал:
— Я с ней невинности лишился.
Вероника прыснула.
— Ей лет сколько было?
Он пожал плечами.
— Значит, ты жертва педофилки.
— Ну, — кашлянул он, — почему сразу жертва?
— Первая любовь? — округлила глаза Вероника, откидываясь на жесткую спинку деревянного стула.
— Нет, влюбился я в одноклассницу. У нее были черные волосы до попы и дерзкий язычок, — он несколько театрально вздохнул. — Послала она меня ко всем чертям и укатила с каким-то быком на черном бумере. Такая вот история.
— И что с ней было?
— Понятия не имею.
Принесли бутылку с черным петухом на этикетке, разлили по бокалам. Вероника поболтала вино под запись и разместила в сторис с надписью «Привет из Тосканы».
— Теперь твоя очередь.
— А?
— Твоя очередь рассказать о первой любви.
— Да у меня тоже лажа. Мы с подругой влюбились в одноклассника. Он был весь такой большой, смуглый, а глаза синие-пресиние. Выбрал он подругу. У нее большие голубые глазищи и покладистый характер. Не то что у меня.
— Н-да.
— Ага. К счастью, дело было в одиннадцатом классе, потом мы поступили в разные ВУЗы. Что там у них дальше было, не знаю и знать не хочу.
Корин взял свой бокал, звякнул о ее и поднес к губам, Вероника сделала то же самое. Не успели они отпить и пары глотков, как зазвонил телефон.
— Алло.
— Дорогая, ты сбрендила? — спросил голос Лизы.
— А?
— Какая, мать твою, Тоскана?! Мы ждем тебя в Милане! Тебе по слогам повторить?! В Ми-ла-не! Вкуриваешь?! — Блин, да не кричи ты! Знаю я, что в Милане. Мне Саша устроил экскурсию по любимым местам. Часа через четыре приедем.
— Смотри у меня! Чтобы к девяти успели. Не представляешь, чего мне стоило забронировать столик на пятерых.
— Эм? А пятый кто?
Выяснилось, что Лиза уехала с двумя любовниками сразу. Они живут в одном номере, и никто никого не ревнует.
— Здорово, да?
Вероника только головой покачала. К счастью, принесли пиццу, появился предлог закончить разговор.
— Пиццу? Фи, как банально.
— Не банальность, а классика. Все, пока.
Пицца показалась умопомрачительно вкусной. Не зря говорят, голод — лучшая приправа. К тому моменту, как был съеден последний кусочек, она рассказала жениху про Лизиных двух любовников, с которыми сегодня придется ужинать. Корин хохотал как ненормальный.
— Куда я попал! Стритрейсеры! Психические! Полиаморы! Наркоманов только не хватает!
— Кого нет, того нет, — сказала Вероника и развела руками, копируя любимый жест Саши, едва не задела бокал, а потом осторожно сказала: — Мне кажется, тебе это нравится.
Он кивнул.
— Видишь ли, солнышко, пока вы отжигали, я пахал. Учился и строил бизнес. Хотел стать богаче папы. И могу похвастаться, мне удалось. До дяди, конечно, далеко, — он хохотнул. — Но папу я уделал.
— И теперь хочешь наверстать упущенное?
— Наверное.