«Может быть, пора расставить все точки над и?»
Жить с таким сомнением стадо невыносимо — ей уже ночью снилось, как Элла фотографирует переписку с ее айфона и отсылает отцу, как они шушукаются за ее спиной. Вчера приснилось, как подруга копается в нижнем ящике комода. Во сне она жутко разозлилась, когда проснулась, стало смешно, — в тот ящик она складывала надоевшее белье.
От мыслей отвлекла вибрация телефона. Саша прислал ссылку на выставку в музее современного искусства. Вероника на автомате пролистала список участников, так и есть — Димыч в списке.
«Придется напрашиваться».
Не откладывая в долгий ящик, позвонила.
— Привет, не отвлекаю?
— Привет. Не особо.
— Чем занята?
— Помогаю любимому мужчине.
— Ясненько, — протянула Вероничка, она еще толком не проснулась, звонила из постели, валяясь среди подушек, поэтому мысль формулировалась туго. — Слушай, я тебе как раз поэтому звоню.
— В смысле?
Вероника хихикнула, представив реакцию подруги, если она вдруг проявит интерес к ее Димычу.
— В смысле мы с Сашей тоже хотим на выставку.
— А вы чего там забыли?
Она испустила в потолок тяжелый-претяжелый вздох.
— Понимаешь, моя будущая свекровь — очень культурная женщина.
— Соболезную.
— Спасибо, — Ника повернулась на бок. — Но идти на выставку все же придется. Кстати, банкет будет?
— А то как же!
— Тогда и нас запишите.
Пауза, потом голос из трубки уточнил:
— Вы вдвоем будете?
— Да.
— А как же свекровь?
— Не может. Она улетела на Миланскую неделю дизайна.
Подруга пошутила про некоторых патриотов и меценатов, но пообещала оставить пару мест за столом. Разговаривала она как обычно. Была той самой Эллой, с которой они дружили со школы. Мысль о предательстве просто не укладывалась в голове.
«Зачем?»
Что такого отец мог ей предложить? Бред какой-то! Они же всегда были вместе, спина к спине против холодного мира взрослых.
«Теперь мы сами взрослые».
Вспомнилось, как Элла вешалась на Сашу в клубе. Но картинка по-прежнему не складывалась. Клеиться к парню подруги — это другое, тем более Вероника сама намекнула, что не рада помолвке. Учитывая пунктик Эллы — почти простительная подлость. Лиза даже не обиделась, когда Димыч съехал от нее к подруге.
Вероника прижала пальцы к вискам. Мысли шли по кругу, пока не начинала болеть голова. Заблокировав айфон, пошла в душ, от горячей воды вроде как полегчало. Накладывая на лицо крем, заметила пропущенный звонок. Пришлось одеваться, чтобы выйти в сад, оттуда позвонила Саше.
— Договорились?
— Да.
Помолчали. Вероника смотрела в ясное небо, пахло молодой травой, прохладный ветерок шуршал ветками сирени.
— Понимаю, это трудно, но…
— Это не она, — глядя в небо, проговорила Ника.
— Больше некому.
— Нет. Сам подумай. Что мой отец мог предложить ей? Пауза.
— Ну я не знаю.
— И я не знаю, — она уселась на лавочку лицом к дому. — Оксане теоретически можно купить графический планшет и запас красок. А что предложить Элле? Ее семья так же богата как наша.
— Семья да. А она?
— О чем ты?
— У твоей подруги ничего нет.
— Не думаю, что ее это беспокоит.
— Напрасно.
— Ты не прав! Мама ни в чем ей не отказывает. Особенно после болезни.
Из трубки раздался тяжелый вздох. Чтобы не поругаться, пришлось заканчивать разговор, да и какой смысл переливать из пустого в порожнее?
Глава 74
Саму выставку Вероника запомнила плохо. Как она ни старалась, как ни ходила по выставкам, как ни внимательно слушала искусствоведов — полюбить современное искусство так и не получилось. Были отдельные художники, которыми она восхищалась, но это были исключения, которые подтверждали правило.
А может быть, дело не в искусстве вовсе. Она бродила выставочному залу под ручку с Сашей, каждую секунду ожидая подтверждения своих страхов, — вот сейчас к жениху подойдет очередная кукла. Это будет значить… Это значит…
«Что Элла действительно предала».
Она не могла ни на чем сосредоточиться, поэтому попросила Сашу самого фотографировать экспонаты для мамы. У нее самой едва хватало сил на смолтолк со знакомыми из сквота.
Ничего не случилось. Посетительницы были либо взрослыми дамами интеллигентного вида, либо студентками в кедах. Они носили удобную одежду, не красились и, кажется, испытывали искренний интерес то ли к экспонатам, то ли к их творцам, то ли ко всему вместе взятому.