В тот день, в мае 1996 года, когда я вновь оказался в этом квартале, ржавые ставни двух первых окон на четвергом этаже, выходивших на улицу Симплон, были закрыты, а на балконе перед этими окнами я увидел груду всевозможных вещей, брошенных здесь, судя по всему, уже давно.
Два или три года перед войной Дора Брюдер наверняка училась в одной из начальных школ квартала. В каждую из них я написал письмо на имя директора с просьбой поискать ее фамилию в ведомостях:
улица Фердинанд-Флокон, 8;
улица Эрмель, 20;
улица Шампьонне, 7;
улица Клиньянкур, 61.
Все директора любезно ответили мне. Ни один не нашел фамилии Брюдер в списках учеников предвоенных лет. Но затем директор бывшей школы для девочек на улице Шампьонне, дом 69 предложил мне зайти и самому посмотреть архивы. Я зайду когда-нибудь. Пока не решаюсь. Так хочется надеяться, что ее имя там есть. Эта школа была ближайшей к ее дому.
Прошло четыре года, прежде чем мне удалось узнать точную дату ее рождения: 25 февраля 1926-го. И еще два года потребовалось, чтобы выяснить, где она родилась: в Париже, в XII округе. Но терпения мне не занимать. Я умею часами ждать под дождем.
В пятницу, февральским днем 1996 года, я зашел в мэрию XII округа, в отдел записи актов гражданского состояния. Служащий отдела - совсем молодой человек - протянул мне бланк, который нужно было заполнить:
"Укажите ваши:
Имя
Фамилию
Адрес
Прошу выдать мне копию свидетельства о рождении:
Фамилия: БРЮДЕР Имя: ДОРА
Дата рождения: 25 февраля 1926
Вы являетесь (нужное подчеркнуть):
указанным лицом;
отцом или матерью;
дедом или бабкой;
сыном или дочерью;
супругом или супругой;
законным наследником.
У вас имеется доверенность и удостоверение личности указанного лица.
Другим лицам, кроме вышеперечисленных, копия свидетельства о рождении не выдается".
Я заполнил бланк, подписал и отдал молодому человеку. Изучив его, он сказал, что не может выдать мне копию свидетельства о рождении, так как я не состою в родстве с данной особой.
Мне подумалось тогда, что передо мной один из часовых забвения, которым поручено хранить постыдную тайну и препятствовать тем, кто хочет отыскать хоть какой-нибудь след чьего-либо существования. Но он оказался славным малым. Посоветовал мне обратиться за особым разрешением во Дворец Правосудия и назвал точный адрес: Дворцовый бульвар, 2, 3-й отдел актов гражданского состояния, 6-й этаж, лестница 5, кабинет 501. С понедельника по пятницу, с 14 до 16 часов.
На Дворцовом бульваре я собрался было пройти через большие ворота и центральный двор, но охранник в форме послал меня к другому входу, чуть дальше, туда, где проходят в Сект Шапель*. Длинная очередь туристов томилась между ограждениями; я хотел пройти мимо них под арку, но другой охранник грубо отстранил меня и указал в конец очереди.
По здешним правилам,, при выходе из вестибюля следовало вынуть из карманов все металлические предметы. У меня была только связка ключей. Надо было всего лишь положить ее на ленту транспортера и забрать по другую сторону стекла, но в тот момент я совершенно не понял, что от меня требуется. За свою бестолковость я получил нагоняй от еще одного охранника. Может быть, это был жандарм? Или полицейский? И я должен был, как при входе в тюрьму, отдать ему шнурки, ремень и бумажник?
Я пересек двор, вошел в какой-то коридор и вскоре оказался в громадном холле, по которому расхаживали мужчины и женщины с черными портфелями в руках; некоторые были в адвокатских мантиях. Я постеснялся спросить у них, как пройти к лестнице 5.
Дежурный за столиком махнул рукой куда-то в конец холла. Я вошел в пустой зал; сероватый свет лился в эркерные окна. Я долго бродил по этому залу и никак не мог найти лестницу 5. Мне вдруг стало страшно, до дурноты, как бывает в кошмарных снах, когда никак не можешь добраться до вокзала и знаешь, что времени почти не осталось и твой поезд вот-вот уйдет.
Нечто подобное уже было со мной однажды, двадцать лет тому назад. Я тогда узнал, что мой отец лежит в больнице Питье-Сальпетриер. Я не виделся с ним, с тех пор как вышел из детского возраста. И вот решил навестить его, сделать сюрприз.
Помню, как я много часов блуждал по огромной территории больницы в поисках отца. Заходил в ее старые корпуса, заглядывал в общие палаты с рядами коек, спрашивал медсестер, и все указывали мне в разные стороны. Под конец я даже усомнился, что мой отец существует на свете, в сотый раз обходя величественную часовню и все эти корпуса, тоже какие-то нереальные, не изменившие своего облика с XVIII века и напоминавшие о Манон Леско и временах, когда это место под зловещим названием Главный приют служило тюрьмой для девушек легкого поведения, ожидавших высылки в Луизиану. Я бродил по вымощенным булыжником дворам, пока не стемнело. И не смог отыскать отца. Я так никогда его больше и не увидел.
Но лестницу 5 я все же нашел. Поднялся на шестой этаж. Длинный коридор, череда дверей. Мне показали ту, что мне была нужна, под номером 501. Коротко стриженная женщина с равнодушным видом спросила, что мне угодно.
Затем она сухо объяснила мне: для того чтобы получить выписку из свидетельства о рождении, следует письменно обратиться к прокурору Республики, в парижскую Генеральную прокуратуру, по адресу: набережная Орфевр, 14, 3-й отдел Б.
Через три недели я получил ответ.
"Двадцать пятого февраля тысяча девятьсот двадцать шестого года, и двадцать один час десять минут, по адресу: улица Сантер, 15 родился младенец, Дора, женского пола, от родителей Эрнеста Брюдера, род. в Вене (Австрия) двадцать первого мая тысяча восемьсот девяносто девятого года, чернорабочий, и Сесиль Брюдер, его супруги, род. в Будапеште (Венгрия) седьмого апреля тысяча девятьсот седьмого года, профессии не имеет, проживающих в Севране (Сена-и-Уаза), авеню Льежар, 2. Составлено двадцать седьмого .февраля тысяча девятьсот двадцать шестого года, в пятнадцать часов тридцать минут, согласно заявлению Гаспара Мейеpa, шестидесяти трех лет, служащего и проживающего по адресу: улица Пикпюс, 76, присутствовавшего при рождении, в чем и расписался по зачтении документа вместе с Огюстом-Гийомом Рози, заместителем мэра двенадцатого округа Парижа",