Желание самому забраться в корзину и закрыться там на несколько часов всё усиливалось. Мне даже показалось, будто дети тянут из меня энергию, потому и имеют столько сил для постоянной активности. Пока я обречённо закатывал глаза, девчушка уже заталкивала в рот брату огромного белого жука.
– Прозерпина, нет!! Перестань всякую дрянь ему в рот пихать! Ты же можешь его отравить!– я кинулся на колени, вынимать из чёрной мордочки жука.– Не жуй это! Выплюнь сейчас же! Выплюнь говорю! Ромул!!– бедное насекомое было проглочено, а смех Прозерпины звоном хрусталя разносился вокруг, исчезая в шуме синей листвы.
– Я тоже хочу! Хочу, хвостатик!– тушка на моём плече стала скакать, ухватившись маленькими лапками за мою голову.
– Даже не думай, дорогуша! Сейчас же положила жука обратно!– мой указательный палец был сомнительным оружием, но Прозерпина всё же положила жука на землю и отпустила.– А ты иди сюда! Теперь придётся глаз с тебя не спускать пока жук из организма будет выводиться! Зачем ты ешь всё, что она тебе даёт? Я же сказал не делать этого!
– Вкусно…Хрустит…И красивый был…
– Вкусно? Может и меня съешь тогда?
– Ты большооой, в рот не влезешь. А жук влез , видишь?– сидя у меня на руках Ромул раззявил рот, высунул чёрный язык, на котором различались неоновые тонкие вены-нити, демонстрируя, что от насекомого ничего не осталось.
– То есть, когда ты вырастешь и я помещусь у тебя во рту, ты меня слопаешь?
Он застыл с раскрытым ртом, сверкая рядами багрово-красных кристаллов, потупив взгляд. Немного подумав, ответил:
– Нет, не буду есть.
– Почему нет? Вдруг я тоже вкусный? Мм? Вдруг тоже хрустеть буду?
– Не буду…– он виновато опустил голову, мило дёргая кончиком носика.
– Тогда и жуков не ешь больше! И вообще не ешь то, что я не разрешаю! Тебе может стать плохо, понимаешь?
– Хорошо…не буду…– его носик задёргался быстрее и дышать стал чаще, будто собирался разреветься.
– Хвостатик!! Там!! Там облачко на тебя похоже, смотри! Смотри! Вон!
Я глянул на облако-размазню, летящее в небе:
"– Да, определённо я. Сил во мне не осталось даже форму держать, сейчас так же по земле растекусь."– подумалось мне.– И правда, одно лицо.
Нильты лишь улыбались, глядя на мои страдания. А ведь мне ещё приходилось ухаживать за беременной самкой! И когда я представлял, что скоро в моей жизни появиться ещё пять таких гиперактивных почемучек-жукоедов, безысходность охватывала меня, выбивая из лёгкий обречённый вздох. Но по правде…Я был рад. Впервые в своей жизни я чувствовал себя…нужным. На Санктуме я без устали работал, пытаясь что-то сделать, улучшить, как-то помочь человечеству, но…Всё что можно, было изобретено до меня. За исключением бессмертия. Работа с ДНК всё так же была сложной, при всех имеющихся у нас технологиях. Слишком много факторов влияло на нормальную работу клетки, от чего проводить обширные изменения в её генах было невозможно. Вернее результаты были далеки от ожидаемых. Восстановление теломер на концах хромосом через несколько циклов вызывало необъяснимый распад структуры в уже оплодотворённой клетке. А удлинение их в половых клетка, с последующим оплодотворением, вызывало фрагментацию и разрывы, в следствии чего развивались уродцы, не способные и часа прожить без аппарата жизнеобеспечения. Поиски бессмертия позволяли мне думать, что я занимаюсь чем-то нужным, что я не просто так расходую воздух…Но кто бы мог подумать, что кормление трёх инопланетных существ с руки придаст моей жизни больше смысла, чем все сотни дней, проведённых в лабораториях.
***********
Мы наконец добрались до города нильтов. Вокруг была высокая стена, скрывающая поселение от густых лесов. На верху виднелись красные силуэты, которым Кэлиан что-то прокричал и через минуту перед нами открылся проход. На меня уставились как на невиданного уродца, а я уже успел от этого отвыкнуть – Элкай и его сопровождающие перестали на меня пялиться ещё до того, как мы отправились в путь, привыкли к моей внешности. И вести себя стали менее отстранённо за время путешествия, даже ели со мной. Язык их продолжал изучать, но дело шло медленно, так как Сариус всё ещё не полностью освоил мой язык. Он не мог чётко разъяснять мне значение слов из их словарного запаса, однако это было временным затруднением, потому я не усердствовал. Хотя и хотелось лучше понимать Элкая, без помощи переводчика. Он, к слову, так постоянно и крутился рядом со мной, помогал ухаживать за беременной самкой, тоже следил за вездесущей Прозерпиной, которая его приняла как родного. Даже жука пыталась ему скормить. Правда первое время камнееды насторожено поглядывали на чужаков, но к середине нашего пути, уже привыкли к их присутствию и даже стали с ними контактировать, хватать словечки. Нильтов было больше, потому их язык дети и осваивали быстрее чем мой. Проходя через открывшийся в каменной стене проход, Элкай что-то рассказывал Прозерпине, сидящей у него на голове, держась за его матовые рога.