На курсах интерпретации современного искусства, проходящих на Пушкинской, 10, нашей группе из десяти человек дают возможность поучаствовать в совместном выставочном проекте с другими художественными объединениями из Петербурга. Помимо того, что я единственный мужчина в группе, я еще и единственный критик, поэтому предпочитаю помалкивать и наблюдать. Когда кураторы проекта предлагают концепцию коммунальных мастерских, мы с одногруппницами решаем, что лучше ничего не делать, а обращаться с выставочным пространством так, как если бы оно было домашним — то есть спать там.
На мое объявление о поиске жилья откликаются подписчицы из инстаграма — две давние подруги из Мурманска, учившиеся на библиотекарей, которые считают, что я произвожу благоприятное впечатление фотографиями с бесконечных вечеринок и странными модными решениями. Одна из подруг проявляет живой интерес к modus operandi серийных убийц; поселившись у них, я каждый вечер смотрю с ней кровавые хорроры. Другая, работающая в районной библиотеке на Горьковской, помогает мне оформить книги без прописки.
Я решаю внести свой вклад в коммунальные мастерские и экспонирую отрывок из собственного мотивационного письма.
Я рассматриваю критику и кураторство как художественные практики и формы самовыражения. Поиск малоизвестных художников (в моем случае — режиссеров) и представление их творчества могут быть художественным актом сами по себе. Идеалом кинокуратора для меня является Йонас Мекас — основатель нью-йоркской синематеки, курировавший показы новаторских фильмов вопреки давлению цензуры.
Я приклеиваю письмо на стену с помощью скотча, а рядом с помощью маркера пишу экспликацию:
Приходит директор музея и сообщает, что маркер, которым я написал экспликацию, был перманентным и делать этого на музейной стене нельзя. Она приносит бумажные полотенца, стремянку и растворитель и просит стереть написанное. Я стираю, но ничего не выходит. Теперь на стене не надпись, а темные пятна и круговые разводы. Директор хочет показать, как это нужно было сделать. Она берет временный маркер и делает пометку рядом с моей, а затем пытается стереть ее, но ничего не выходит. Теперь на месте моей надписи и ее пометки два развода: побольше и поменьше. Я пытался вскрыть логику работы институции и показать, как попал внутрь, а в результате оказался символически исторгнут из институции ее руководителем. На этом я решаю приостановить карьеру художника.
Мне назначает встречу парень, который читал мои тексты и давно хотел со мной познакомиться. Я бегу на встречу через Петербург и попутно ломаю спицу зонта. Мы пьем кофе, и новый знакомый рассказывает мне, что работает гидом и переводчиком и что мой текст про неудачные свидания задел его за живое. Он живет в коммуналке с другими представителями гей-комьюнити и предлагает мне занять свою комнату на время недельной командировки. Перед сном на новом месте я перевариваю свой разговор с другим петербургским знакомым о его турбулентных отношениях с парнем из мусульманской семьи и пытаюсь представить, каково это — быть геем-мусульманином в России.
Соблазн, болтовня и нематериальное производство — интервью с еще одним петербургским знакомым, студентом-искусствоведом.
сколько тебе лет?
девятнадцать
кем ты работаешь?
вебкам-моделью
как ты себя идентифицируешь?
би
как и почему ты решил стать вебкам-моделью?
простой способ заработать деньги
опиши процесс работы
общение с потенциальными клиентами, причем сразу на нескольких сайтах. целью является привлечение людей в приват-чат. только там можно получать токены за какие-то действия по просьбе клиента. очень важно представлять какой-то образ, чтобы клиент понимал, что я могу делать, а что нет
какой образ ты создаешь для себя?
так как молодость в цене, мне приходится сбривать всю растительность на лице — таким образом я выгляжу лет на шестнадцать. грубо говоря, мой образ можно охарактеризовать как образ пай-мальчика. ни на чем не базирую, просто стараюсь выглядеть как милый школьник