Выйдя с территории монастыря и дойдя до ближайшей мусорки, я выбрасываю свечки, но уже успел провонять ими и незаметно превратился в филиал женского монастыря. Моя первая мысль — бросить вслед за свечками кадку с цветами и диски, но я отметаю ее, вспомнив обещание, данное матери. Остаток дня я провожу с цветами, носясь с ними по городу и рассеянно разделывая лепестки лилий за столиком во время вечеринки. Утром я одеваюсь в самые непримечательные вещи, потому что в Смоленске запрещено выделяться, беру кадку с собой, добираюсь до Белорусского вокзала, сажусь на «Ласточку» и везу похоронные цветы еще живой бабушке.
Эта книга — о том, что происходило в промежутке между фотографиями: аналоговой из альбома, сделанной на фоне деревянной часовни в Смоленске, и цифровой из инстаграма, снятой на вечеринке в июне 2018-го. Это конкретная история, которая не претендует на обобщения, но признает, что у нее есть много общего с тем, что происходило в стране и в мире на протяжении заявленного периода. У нее два корня: «дорама», в которой содержатся кино и Корея, и «роман» — дань жанру Bildungsroman, роману взросления. Вместе они образуют размышление о расе, кино, литературе и воспитании чувств — победе над ханжеством и обретении свободомыслия.
Если я — результат правительственного эксперимента, смоленский приплод Samsung, внебрачный ребенок корпорации, товар с браком, то эта книга — рассказ о том, как этот товар был создан, потому что всегда имеет значение не только товар сам по себе, но и то, в каких условиях он производился. Эта книга — о материальной структуре, окружающей работу художественного критика, о медиатизированной сексуальности, которая транслируется и встраивается в тела всех тех, кто зарабатывает на жизнь просмотром фильмов и написанием о них текстов, и о том, как интернет предоставляет платформу для высказывания, одновременно задавая пределы визуального присутствия и закрепощая пользователя за решетку образа.
Эта книга — автоэтнографический отчет о том, как эта книга была написана.
I. секс, правда и видеоигры
1. (im)material girl
В сценарии к одному из выпусков «Сэндмена» было упоминание мастурбации. Редактор [Карен Бергер] немедленно вырезала эту часть и сказала мне: «Во вселенной DC нет мастурбации», на что я ответил: «Это многое объясняет».
Странное дело, как эти картинки заставляют тебя шевелить мозгами[5].
I
Эта история началась в V веке нашей эры в Древнем Египте, когда христиане выследили и убили старика-мага, но упустили его дочь; она попала под опеку Гермеса и Тота, и те превратили ее в историю.
Прометея — это и героиня поэмы XVIII века, и маленькая девочка из комикс-стрипов середины 1900-х, и таинственная парящая девушка, которую видели в окопах Первой мировой бредящие солдаты, и воительница из бульварного чтива 1920-х годов, и супергероиня из отдельной комикс-серии второй половины XX века, создателем которой был трагически погибший Уильям Уолкотт, а наследником — недавно умерший Стив Шелли.
История продолжается в 1999 году в грязном, отрицающем гравитацию Нью-Йорке: студентка филфака и поэтесса Софи Бэнгс проводит исследование для курсовой работы, посвященной Прометее, и отправляется взять интервью у Барбары Шелли, вдовы комиксиста, на котором оборвалась генеалогия персонажа. Барбара отказывается давать интервью и советует Софи выбрать для курсовой другую тему. По дороге домой на Софи нападают, но на помощь приходит Барбара и сообщает, что Софи Бэнгс, которая на наших глазах превращается в окруженную свечением голубых звезд, облаченную в доспехи, распространяющую запах мирры Прометею, — это следующая инкарнация истории.
II
В семь лет (до сих пор помню его обложку и запах) я покупаю свой первый комикс, The Amazing Spider-Man #494[6], идеальный знак, требующий расшифровки: кто такой Человек-паук, я уже знаю благодаря мультсериалам, но понятия не имею, что за люди его окружают. Так из меня начинают струиться деньги: подобно стероидам наоборот, комиксы не питают мое тело, а делают его слабее — я слишком заворожен картинками и облачками с текстом и нахожусь в бесконечном ожидании новых выпусков и дальнейшего развертывания нарратива. У персонажей комиксов нет ни одного постоянного облика, облик всегда текуч, и когда заканчивается контракт с одним автором, персонаж становится другим. Он фрагментарен, его рисуют разные художники, его голосом говорят разные сценаристы и разные актеры, подстегивая желание приобретать. Во вселенной TASM Питеру Паркеру тридцать лет, он одаренный химик и школьный преподаватель; в Ultimate Spider-Man, перезапуске, организованном в 2000 году для привлечения молодой аудитории, Питеру пятнадцать лет, он одаренный фотограф и школьник.
5
В оригинале Лавкрафт использует куда более подходящее ситуации слово queer: «Queer haow picters kin set a body thinkin’».