В Вашингтоне женщина, работающая в госдепе, советует мне сайт Ubu.Web, с которого начинается мое погружение в авангардное искусство. Другие сотрудники спрашивают, понравилась ли нам поездка, намекая на то, что ответ может быть только один — один ответ и был. Мы посещаем Музей Хиршхорн в Вашингтоне с коллажами Брака и комнатой де Кунинга, Музей журналистики с кусками Берлинской стены и антеннами башен-близнецов, фотографируемся у памятника Пушкину (в Москве благодаря поэтической рокировке расположился бронзовый Уолт Уитмен) и видим Белый дом, Вьетнамский мемориал и Мемориал Линкольна в диагональных лучах софитов. В свой последний вечер в Америке я пытаюсь запомнить, каковы на ощупь простыни в «Хилтоне» в паре кварталов от Белого дома, но лучше всего запоминаю пустоту в футляре — я теряю свои очки на органической ферме в Айове и не могу купить новые, абсолютно беспомощный и свободный, без всякой навигации и отчетливых координат.
VII
Второй раз я сталкиваюсь с «Прометеей» в магазине комиксов в Айове в июле 2013 года, где приобретаю пять тонких, бездонных томов.
Чтобы превратиться в Прометею, Софи должна написать о ней несколько строчек поэтического текста. В одном из эпизодов Гермес говорит, что для «осознания формы <…>, даже формы или структуры ваших жизней <…>, вы должны облачить ее в язык»[13]. В этом контексте главной ценностью для Мура является знание, на котором он делает акцент трижды: когда цитирует Бакминстера Фуллера («Настоящее богатство — знания»); когда использует формулу Know thyself, в которой содержится рецепт получения алхимического золота, то есть знания; и когда вводит в повествование букву еврейского алфавита, в которой содержится всё сущее, сплавляя таким образом научную, алхимическую и религиозную традиции.
Однако реальность способны менять не только слова: истории с картинками интересуют Мура как основная художественная практика, поскольку им под силу стимулировать одновременно оба полушария мозга: вербальное левое, отвечающее за когнитивную деятельность, и превербальное правое — царство чувственного. Прометея в большинстве случаев возникает на пересечении различных медиа: газетного стрипа, бульварного чтива и комикса. За визуальную составляющую «Прометеи» отвечал Джей Эйч Уильямс III, который, как и его соавтор, провел колоссальные изыскания для «Прометеи» и нарисовал все тридцать два выпуска. Каждая из обложек представляет собой электризующую, моментально узнаваемую визуальную цитату, будь то рисунок XVIII века (4 выпуск), иллюстрация из палпа (6) или стилизация под инди (26), отсылка к Бронзовому веку комиксов (27), поп-арту (29) и Ван Гогу (19) или дань комиксам про Арчи (7), фильмам Терри Гиллиама (8) и Эда Вуда (11). В ходе своих приключений Софи попадает в красочные графические контексты, между которыми Уильямс мастерски переключается, как пианист, делающий глиссандо. Он достает одну карту из колоды неисчерпаемого воображения за другой и пользуется всеми мыслимыми техниками от ротоскопии и фотореалистической живописи до акварели, чтобы указать на разные уровни материальности происходящего. Почти каждая страница «Прометеи» — это хитроумный, сложно организованный разворот, который придает происходящему широкоэкранную масштабность; страницы заполнены узорами и арабесками, не мешающими, вопреки всему, восприятию текста, за монтаж которого отвечал известный леттрист Тодд Клейн.
VIII
2013. В течение недели мы должны жить в одной комнате, но вместо того чтобы преисполниться энтузиазмом, я чувствую только четырехлетнюю усталость; любовь внутри меня уже находится на излете, и я насилую себя, пытаясь выдавить хоть какое-то чувство по отношению к человеку, которому никогда не мог понравиться. По тому, как он говорит о своих девушках, я понимаю, что он не супергерой; кроме того, он презирает меня за увлечение комиксами. Вечером я ложусь спать раньше и отворачиваюсь к стене, а он идет в ванную. Я бесшумно поворачиваюсь на другой бок, чтобы посмотреть на него. Он стоит спиной ко мне в одних трусах в полосе тусклого света, чистит зубы, замкнутый в идеальной перспективе, и тело его именно такое, как я себе и представлял, — молочно-белое, восхитительное и скучное. Я пытаюсь мастурбировать, но не могу, потому что больше не люблю этого человека.