Доран устал, он выбился из сил. Он стал легким и просто существовал здесь, во тьме. Сколько времени прошло? Ах, да. Времени тоже нет.
Иногда к нему пробивались синие полоски призрачного света. Они скользили по тьме, словно прощупывая бездну. Но угасали, так и не достигнув Дорана.
Так и жизнь в нем угасала. Сознание окаменело. Доран всё знал и чувствовал, но не реагировал. А зачем?
Солнечный блик сквозь синюю толщу. Легкое касание тепла. Внутри что-то робко откликнулось на это касание. Свет становился ярче, тепло обволакивало его, и вдруг вспомнились всё то неуловимо прекрасное, что когда-либо происходило с ним.
Первая победа в забеге по легкой атлетике. Улыбка мамы. Ослепительно синее небо и руки, тянущиеся к нему. Множество лиц и ощущение единства с группой, ощущение того, что ты часть команды. Модель ракеты, которую они соорудили с дядей. Шоколадные батончики в каждую среду как награда за сотню отжиманий. Глаза, что меняют цвет радужки и щурятся от смеха…
Тьма отпустила его, и Доран снова вдохнул полной грудью. Казалось, он не дышал тысячу лет. И теперь на грудь ничего не давит, и он свободен. Его окружало безмятежное спокойствие утра, крики чаек, всплеск воды, далекие разговоры радостных людей, занятых своими повседневными делами.
Всё это исчезло и замерло в воздухе.
Высветилась надпись:
“Воспроизведение окончено. Повторить?”
Доран снял вир-шлем. Коснулся лица — по щекам катились слезы. Но в душе была только лёгкость.
***
Доран зашел домой, разминая мышцы плеча.
— Доран! — мама ждала его в прихожей. — Только не говори, что ты опять был на пробежке!
— Доброе утро, — Доран снял наушники и потянулся. — Не беспокойся. Я не дошел до парка. Просто обежал двор и всё.
Со стороны гостиной донеслись тяжелые шаги.
— Есть разговор, пацан, — сказал дядя мрачно, появляясь в прихожей.
— Тас! — мать одарила брата строгим взглядом, но Доран положил руку ей на плечо.
— Я уже знаю про отказ. Я всё слышал.
Мама и дядя молча обменялись взглядами. Доран нервно усмехнулся. Ох уж эти взрослые! Всегда такие серьезные.
— Ничего страшного, мам. Это было предсказуемо. Но делать нечего. Надо с этим смириться.
— Ты правда в порядке? — мама сжала его руку.
— Доран… Я знаю, это тяжело. Ты расстроен отказом Внешней Защиты, — отчеканил Тас. Судя по интонации, он заучивал слова заранее. — Но ты молод, и у тебя много возможностей реализовать себя. Нельзя сдаваться.
— Нет, это вы сдались, — ответил Доран. — А я наоборот, продолжаю борьбу.
— Ты о чем, пацан?
— Я сам заработаю на биопротезы и поступлю на службу в Защиту. Не сейчас, так через год. Но я не сдамся.
***
— Что это такое? Я вижу голограмму, или что? — Эндирей театрально протирал глаза.
— Здорово, ребят, — Доран кивнул им.
— Ты всё-таки пришел!
Одноклассники придвинули ему стул. На круглом столе, за которым они сидели, валялись упаковки, бутылки газировки и остатки еды. Ребята уже успели умять две пиццы.
— Я пропустил что-нибудь интересное на церемонии? — спросил Доран, садясь между Энди и Киндилом.
— Йору толкнул пафосную речь про наше будущее, — Эндирей закатил глаза. — Настолько пафосную, что мы чуть не уснули.
Ребята наперебой рассказывали ему про церемонию, про танец тысячи дронов в небе, а Чеми показала руки — на белой коже распускались красные лилии.
— Красиво, — улыбнулся ей Доран.
Чеми засияла.
— Пришел ответ насчет биопротезов? — спросил Энди.
— Отказ, — развёл руками Доран.
Ребята начали громко возмущаться. Кто-то даже предложил написать гневную жалобу в Центр Соцподдержки и разворошить всю эту контору к чертям, да что они там себе позволяют? Отказаться от самого Дорана, это уже никуда не годится!
— Да забейте, — успокоил всех Доран. — Я добуду биопротезы сам.
— И как же ты это сделаешь? Их не достать без медицинских показаний, а покупать дорого.
— Что-нибудь придумаю. Пойду работать, в конце концов.
— Только не надо вступать на путь маргинала, — попросила Дана, его одноклассница, которая сидела рядом с Чеми.
Услышав это, Киндил захохотал, чуть не разлив сок из бутылки.
— Наш Доран-то? Он слишком гордый и правильный для этого.
— Но если ты пойдешь работать, значит, отстанешь от нас на год?