- Сан Саныч, а почему именно вы? Полно ведь хороших тренеров.
- Тренеров-то полно, - вздохнул тренер. – Вот только я… я по молодости да по дурости засветил некоторые свои умения и возможности. Вот теперь и расплачиваюсь. Не подходят этим уважаемым людям другие, им меня подавай.
- И что делать?
- Пока не знаю. Но в любом случае попробую побарахтаться.
- А если попробовать откупиться? Ну вот тем кинжалом?
- Ты что, - махнул рукой тренер, - этим шакалам только палец покажи, оттяпают руку по плечо.
И видя, что я не понимаю, пояснил:
- Если они увидят у тебя или у меня эту вещицу, то просто и незатейливо отнимут. Могут даже сперва сымитировать покупку, а потом пошлют следом бригаду, отберут деньги, а глупых бывших владельцев расколют до донышка, и они сами отдадут все, что у них еще осталось, после чего тихо помрут. Ну а для полиции все будет обставлено, например, как нападение наркоманов. И наркоманов этих неподалеку обнаружат, скончавшихся от передоза.
- И что, на них нет никакой управы?
- По закону – нет. А без закона – это сходу пожизненное. Если, конечно, жив останешься.
Саныч вздохнул, потом резко встряхнулся, отгоняя тяжелые мысли, и уже совсем другим, знакомым и привычным голосом спросил:
- Ну, рассказывай, что ты там такое притащила.
Я развернула лист с анатомией в разрезе и принялась объяснять. Тренер слушал внимательно, не перебивая, хотя пару раз ему – я видела – очень хотелось переспросить. Я закончила излагать, он поскреб подбородок, и проницательно спросил:
- И как, получилось сегодня попробовать?
Я честно призналась в своем фиаско.
- А что ты хотела? - хмыкнул тренер. – Такие методики годами разрабатывают, десятилетиями. Так что не переживай впустую. Ты схему точек и меридианов составила – это, считай, половина успеха. За это тебе мой большой поклон.
Он действительно выбрался из-за стола и шутовски поклонился.
- А теперь надо будет потихоньку, по шажку, нащупывать способы применения всего этого хозяйства.
- Угу, - огорченно вздохнула я, но моя показная скорбь осталась без внимания.
- Я так понимаю, ты мне эту картинку оставишь? – спросил Саныч, проворно сворачивая мое творчество в трубку.
Вопрос был, само собой, риторический. Судя по тому, как он вцепился в схему, отобрать ее сейчас не смогли бы и две бригады бандитов. Можно было даже не сомневаться: сейчас он прискачет домой и примется пробовать проявить эти точки и линии у себя. Хорошо, если перед этим поужинает, а может и так, натощак. Так что я пожала плечами и повернулась было к выходу, но Саныч меня остановил.
- Тебе действительно большое спасибо за это, - он махнул свернутой в трубку схемой. – Но имей в виду, что эти знания стоят не меньше того ножичка, а, может, и больше. По одной простой причине: кинжал один, а имея вот это, - он снова махнул бумагой, - можно сразу многих людей сделать гораздо сильнее обычного боевика. А теперь представь, что у тех вот пиджаков появится… ну хоть с полсотни бойцов, изучивших эту технику. Это же будет суперкозырь, их потом без танков и не победить. А, может, и танки не помогут – кто знает, на что способен человек, овладевший Ци. Так что уходя из дома… ты тайник сделала? Так вот: уходя из дома, убирай в тайник все материалы до последней бумажки. Договорились?
Я кивнула.
- Ну вот и хорошо. Ты когда в следующий раз придешь? Послезавтра? Вот тогда и поговорим насчет этих твоих художеств.
Послезавтра – это очень долго. По крайней мере, мне так казалось. Это же целых два дня ждать, получится у Саныча или нет. Он-то не был «там», он не чувствовал буквально изнутри, что и как должно действовать. А рассказ… поможет ли? Нет? Хочется знать, аж зудит. Вот я в таком нетерпячем состоянии до дома и пробежалась.
На лавочках под фонарем было пусто. Как-то даже непривычно: никто блатняк не поет, никто прохожих не задирает, никто тупых анекдотов не рассказывает и, соответственно, не ржет на весь двор. Я проскочила до своего подъезда и принялась копаться в сумке, отыскивая ключи. Нашла, отперла дверь подъезда, автоматически сделала шаг вперед и остановилась: в подъезде было темно, как у негра в... в общем, вы поняли. Не горела ни одна лампочка. Ни здесь, в тамбуре, ни на верхних площадках. В голове тут же пронеслись нехорошие подозрения. Рассказывали знакомцы, как действуют гопники. И ситуация подпадала под картинку один в один. Впереди, в темноте тамбура что-то шевельнулось и я скорее угадала, чем увидела смутный силуэт. В этот момент я почувствовала движение и сзади. Зажали!