- У тебя красивое имя, но какое-то длинное. Можно, я буду звать тебя Мири?
Девушка ответила не сразу, и я почувствовала, что она чем-то сильно взволнована. Я тут же принялась себя ругать: вот кто, спрашивается дергал за язык? Я ведь не знаю всех местных обычаев. Может, я ее сейчас смертельно оскорбила! Окончательно впасть в панику я не успела. Мирланда отозвалась с какой-то странной интонацией:
- Можно, - ответила она. - Тебе – можно.
И добавила еле слышно:
- Так меня мама называла.
Вот чесслово, я сейчас пожалела, что я нахожусь здесь, в этом мире в образе, в лучшем случае, духа. Просто очень захотелось обнять эту суровую девочку с нежной душой, погладить по волосам, может быть, всплакнуть на пару. Ведь каждой девчонке найдется, о чем немного поплакать. Не с горя, нет. Просто под настроение. Я со всем этим в душе потянулась к Мирланде и… и словно в ответ так потеплело в груди, так стало хорошо, что я просто растаяла от такого количества нахлынувших вдруг простых человеческих чувств.
Какое-то время я просто сидела, едва дыша, боясь спугнуть это волшебное ощущение. Так давно я не чувствовала ничего подобного! Целых три года… уже даже немного больше. Кажется, мы так сидели обе. А потом так же обе одновременно сказали друг другу:
- Спасибо!
И так же одновременно засмеялись.
- Ты говорила, у тебя два признания, - припомнила Мирланда. – С одним, кажется, разобрались. А что с другим?
- А это как раз про магию. Когда ты кидала в черных волков эти свои энергетические шарики, я немножко подсмотрела, как ты это делаешь. А вчера попробовала повторить и у меня мало того, что ничего не вышло, так я еще чуть в обморок не грохнулась.
- А что ты делала? – заинтересовалась Мира.
Я принялась рассказывать про медитации, про точки и линии, про свою вчерашнюю тренировку. И была до крайности обескуражена, услышав в ответ звонкий смех волшебницы.
- Ой, Тася, ты что, решила, что это и есть магия?
Мирланда от души хохотала.
- Ой, извини, не обижайся, пожалуйста, но это так забавно! – говорила она сквозь приступы смеха. Наконец, отсмеявшись, взялась объяснять.
- Вот это все, что ты делала – это всего лишь внутренняя регулировка тела.
- Но… - начала было я, - у нас есть целые трактаты на эту тему. В них очень многословно и очень туманно рассказывается, что это такая внутренняя энергия человеческого организма. Ее называют Ци и самые крутые мастера используют для всяких штук. Кто летает, кто врагов бьет, кто стены рушит.
- Отчасти это так, - подтвердила Мирланда. – Но только отчасти. Линии – они, действительно, подобны руслу ручья, по которым внутренняя энергия перетекает из одной части тела в другую. И управлять ей совсем необязательно. Ты же ведь не задумываешься, какие мышцы стоит напрячь, чтобы сделать шаг? Вот так же и здесь. Вмешательство необходимо тогда, когда человек болен, и его тело по какой-то причине не может самостоятельно управлять внутренними потоками. Но и тогда для того, чтобы исправить течение энергии нужен человек, который знает структуру потоков, понимает назначение каждого из них и в состоянии воздействовать на тело пациента нужным образом.
- А самостоятельно управлять энергией можно?
- Можно, конечно. Но если у тебя нет полных знаний и достаточных навыков, то ты скорее навредишь себе, чем что-то улучшишь.
После таких откровений мой энтузиазм резко приугас. Я задумалась, потом встряхнулась:
- А мои точки? Это что?
- А это собственно точки и есть. Магия – это внешняя энергия. Она существует повсеместно. И живой организм не может существовать, не соприкасаясь с магической средой. Так же, как не может существовать без пищи, воды и воздуха. И то, что тебе представляется точками, это как раз те места, в которых внутренние потоки энергии соприкасаются с внешними. Через эти, как ты говоришь, точки, внешняя энергия уравновешивается с внутренней.
Я открыла рот, чтобы задать напрашивающийся вопрос, но тут где-то рядом что-то мерзко затрещало. Я от неожиданности дернулась, подпрыгнула, и обнаружила себя сидящей на кровати в собственной комнате. Рядом на тумбочке издевательски трезвонил будильник.
В подъезде было пусто. Даже ржавой лужицы не крыльце не было, видать, не успело натечь. Я пожала плечами и потопала трудиться, удивляясь такому своему равнодушному отношению. Ну а что горевать? Теперь в городе будет на два уголовника меньше. И не нужно петь мне песен на тему «это все же люди». Вот когда такие «все же люди» прижмут вас в темном переулке, когда ножичек приставят к горлу, расскажите им об этом. А потом расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие.