- Господи прости, ты не честный человек, а старый дурак. Выставить дочь на торги, как золотую цепочку или облигацию, - она постучала кулаком по лбу.
- Миссис Майерс, никто из нас не властвует временем и не может повернуть его вспять. Не будь я таким опрометчивым, то этой ставки бы не было, и не было бы газетчиков в ресторане, - гость достал из внутреннего кармана своего жилета часы и кольцо мистера Майерса и положил их на стол, - Учитывая другие ставки, про эти вещи уже никто не вспомнит. И я не вспомню. Никогда.
- Благодарю, мистер Рэддисон. Это очень важный для нас жест.
- Если бы так можно было поступить в отношении Габриэллы, то я бы сделал это. Вы понимаете?
- Да, конечно.
После его поступка лицо Лоры Майерс стало мягче. Осознав свою ошибку в излишних нападках на бесчестность Рэдиссона, она села за стол уже с остывшим взглядом.
- Все было очень вкусно, миссис Майерс, но судя по тому, что Габриэлла не спускается — я все же лучше покину вас, с вашего позволения.
- Она у нас темпераментная очень, обидчивая, может и остынет скоро.
- Во всяком случае я надеюсь на взаимовыгодное решение проблемы.
- Может когда ваш конь поправится? - тихонько спросила Рози.
- Рози, сиди тихо и не мешай! - рявкнула на нее мать.
- Да, может когда мой конь поправится.
Проходя мимо лестницы он посмотрел вверх и обратил внимание, что букет из она все-таки забрала. Дверь ее комнаты распахнулась и внезапно перед ним появилась она. От неожиданности она покраснела и прикрыла лицо двумя руками.
- Габриэлла, ну что же ты стоишь столбом, подойди к нам и познакомься с замечательным человеком. Копошилась там целую вечность. Уже и ужин остыл, и твоя сестра спать хочет, а ты все себя в порядок приводишь.
Мартин молча, словно человек увидевший русалку, зачарованно разглядывал свой приз. На фоне серой ткани домашнего платья волосы Габриэллы горели, как лучи солнца. Янтарно рыжая с веснушчатым лицом и большими серыми глазами, она от стеснения совершенно нелепо спускалась вниз по прогнувшимся ступеням, прикрывая лицо левой рукой.
Будучи едва выше своей матери Габриэлла выглядела как худший кошмар для девушек из высшего общества. На лице утыканном веснушками проступил румянец от смятения и излишней скромности, отчего движения ее тела стали угловатыми и нелепыми. Мартин сразу же подумал, что она больше времени проводила со своими братьями, чем с подружками.
Конечно же мистер Рэддисон не мог не заметить, что не смотря на свою яркую рыжину и такое количество недостатков, она была красива и будь она немного повыше, и обладала светлыми прямыми волосами, а не этой рыжей кудрявой гривой, то точно могла бы играть в театре и позировать художникам.
Черты лица ее были совершенно мягкими, притягательными и не испорчены жизнью в "высоком обществе» или чрезмерными тяготами судьбы. Единственное чего не хватало этой рыжеволосой кукле, так это фарфоровой кожи и роста.
Что-то в сердце Рэддисона екнуло при виде этих светлых глаз и он, как человек истосковавшийся по людской чистоте и невинности, сам слегка растерялся, не смотря на то, что старался сохранять очень холодный взгляд.
Несколько мгновений Мартин и Габриэлла разглядывали друг друга, пребывая в неловком молчании.
Мистер Рэддисон показался ей достаточно красивым, но Габи не могла не заметить холодный взгляд его темных глаз, от чего ее сердце сжалось от обиды, что ей придется сесть с этим человеком за один стол. Наивное восприятие этой рыжеволосой девы заставляло ее делить мир на черное и белое, на друзей и врагов, где Мартин однозначно попал в ряды последних.
- Габриэлла, мне очень приятно наконец-то с Вами познакомиться, я думал, что вы сегодня уже порадуете меня своим обществом.
Все семейство Майерсов застыло в ожидании ответа их старшей дочери.
- Мистер Рэддисон, - сказала она, сделав книксен*.
- Габриэлла, я бы хотел пообщаться только с вами, в присутствии ваших родителей конечно же, если они хотят это слышать. Не откажите ли вы мне в беседе?
*книксен - полупоклон девушки с приседом (деревенское выражение)
Автор приостановил выкладку новых эпизодов