Толпа засмеялась.
- Ладно, лэди Виктория, но это только потому что эта заколка принадлежит вашей семье и точка. Разберемся потом, - смех в толпе прекратился после этих слов сэра Рэддисона. Видимо никто не ожидал подобного поворота событий.
- Лишь бы это завтра не оказалось в газетах. — прошептала Диана сестре.
Напряжение возросло не на шутку. Ставки высоки и поднимать их всем, кроме Мартина, было просто нечем. Но каков соблазн забрать с собой круглую сумму.
Спокойствие на лице было лишь у Ричи Майерса. Солнце улыбалось сегодня ему, не смотря на ураган и дождь.
И вот после следующей раздачи прозвучал жалобный и тихий:
- Пас... - абсолютно растерянная Виктория была готова расплакаться прямо здесь. Но вместо этого разбила полный бокал вина о мраморный пол, - Так не должно быть!
- Запомни Рэддисон, если это появиться в газетах, то я лично тебе ножницами вырежу то, чем вы будете делить эту ставку! - закричала она в ярости, в то время как ее глаза уже залились слезами.
После этого сестры убежали куда-то во тьму неосвещенной дамской комнаты.
Мартин оставался с хладнокровным лицом даже после такого выпада на его персону. Никакие ножницы его не пугали. Хотя, руки выдавали его нервозность.
- Что ж. Пора повышать ставки, сэр Майерс. Остались мы вдвоем и большой банк.
И тут Ричи побледнел, ведь он не смог нащупать в пустых карманах совершенно ничего. Ему было нечем повышать.
Рэддисон выписал чек и положил на общий банк.
- Ваша очередь.
Вся жизнь пролетела перед глазами Майерса. Разве может он сдаваться, когда победа так близка? Вот перед ним предстала возможность изменить все к лучшему. И это все? Очередной провал?
- У меня больше ничего нет, - дрожащим голосом сказал он.
Рэддисон ухмыльнулся, словно лис.
- Должно быть хоть что-то, что можно поставить в противовес такому состоянию.
Майерс сделал глубокий вдох, вновь глянув на свои карты. Короли будто шептали ему, что победа уже близка. Это беспроигрышный план, терять было нечего.
- Я отдам вам жены свою младшую дочь Габриэллу.
- По рукам, - согласился Мартин, даже не дослушав предложение Ричи.
В толпе послышались удивленные и возмущенные вздохи. Такого этот город не забудет никогда. Один из игроков проигрывает себя лично, а второй ставит на кон собственную дочь.
Ричи вытер потный лоб носовым платком, но он все равно подло стекал ему на нос.
- Что ж, вскрываемся.
Дрожащей рукой Майерс перевернул два короля и потянулся за банком, ведь Рэддисон не на шутку поменялся в лице, он был крайне удивлен и казалось даже перестал дышать.
Мужчины из толпы стали поздравлять Ричи с победой, когда тот уже во всю расплывался в улыбке, благодаря Господа за удачу. Это правда был его день.
Если бы только не тот факт, что у сэра Мартина Рэддисона было два туза, которые он не захотел показать сразу.
В ресторане повисла гробовая тишина. Ни карты флопа, ни ривера и даже терна не изменили фатальность ситуации. Фортуна жестоко предала самого верующего жреца.
Сэр Мартин Рэддисон только что выиграл дочь своего оппонента и не забрать свой долг он не может.
Осознав этот факт Ричи Майерс упал в обморок.
Пока официанты питались привести беднягу в чувства, Рэддисон пытался ослабить бабочку на шее, потому что та превратилась в змею, тот час встал из-за стола, за которым остался лежать храпящий Фил. Он устремился на поиски Виктории и Дианы.
Вместо этого Мартин Рэддисон свернул в мужскую уборную, ему нужно было не мало времени, чтобы обдумать произошедшее. Как он, человек высоких моральных позиций, мог согласиться на игру с такими бесчестными ставками? Выиграть человека для него было сродни проиграть человека — невозможно.
Он стоял перед широким умывальником с медным краном и курил, смотря на свое лицо в зеркале, которое было в табачном дыму.
«Сколько было свидетелей у произошедшего, сколько людей это будут потом обсуждать?» думал он, но ничего нельзя изменить, ведь не забрав долг однажды в следующий раз тебе его просто не отдадут. И он знал это лучше других.
Положение Виктории вообще было крайне тяжело исправить, ведь у игры было много зрителей и у каждого из них были уши. И никто не поверит в то, что он использовал ее тело в других целях, а не для удовлетворения собственной похоти. За нее он волновался особенно сильно. Так подмочить себе репутацию еще не выйдя замуж, означало надолго засидеться на лавочке среди одиноких дам, пока кто-то не позариться на наследство, которое оставит ее отец. Если он не узнает об этом.