Разумеется, в порту на нас все таращились, конечно, даже в Индии не каждый день видишь человека с пантерой на поводке. Ветеринарный осмотр, карантин, прочая тягомотина, потом короткий переезд в транспортной клетке на поезде и, наконец, гостиница, в которой мы провели несколько дней.
Я лежала на полу в небольшой клетке-переноске и сквозь прутья наблюдала за Данилой, тот сидел за столом и просматривал большие шуршащие листы, это было очень интересно, смотреть, как он это делает — посмотрит, отложит или скомкает и с тихими ругательствами отбросит в сторону, а я, как завороженная, провожаю каждый летящий ком глазами. Несколько раз я даже дернулась за парочкой комков, но решетка не пустила и я ударялась носом об неё. Данила заметил, выпустил меня и стал бросать скомканную газету уже мне, и я радостно носилась по комнате в погоне за смешной шуршащей бумагой. А Данила продолжал просматривать газеты.
— Так… Тут ничего. А вот здесь: «Украден леопард, молодой самец, найден мёртвым», нет, не то. Так… «Кто украл Шиву?». Это про тебя? А, нет, это про тигрицу. «Похищена молодая пантера, полутора лет от роду… нет пальца на правой задней лапе». Мимо, у нас все пальцы на месте, да и возраст не совпадает, нам полгода, да, Багира? Лови листик, о-оп-па, молодец! Так, дальше смотрим: «Белые волы Пателей…» Что с тобой, Багира? Патель? Тебе знакома эта фамилия? Тут написано: «Белые волы Пателей внезапно понесли, повозка перевернулась на первом же повороте, погонщик волов пострадал, но, к счастью, его травмы не представляют угрозы для жизни, его со всеми предосторожностями доставили в госпиталь в ближайшее поселение Дешнока, что в Раджанстане. Семья Аджу Джамин Пателя, жена и сын, переночевала у друзей, утром следующего дня они с оказией смогли вернуться домой, где их ждал ещё один удар — пропала их любимица, ручная пантера по имени Багира, возраст шесть месяцев». А вот и адрес… Ну, Багира, поехали. Теперь хотя бы понятно, почему тебя никто не ищет, когда в семье такие проблемы, то как-то не до кошек, верно? Эк у тебя глазищи такие большие, волнуешься, да? Успокойся, маленькая, доставим тебя домой, доставим. Чудо ты моё зеленоглазое!
Я слушала бессмысленный поток звуков, отсеивая лишь знакомые слова, такие, как Аджу, Патель, Багира, и реагируя на них радостным сопением и толкая Данилу под руку мордочкой.
Снова дорога, короткий переезд-бросок от поезда к машине, от машины к поезду, снова гостиница, снова ожидание следующего рейса в нужную нам сторону. С поездами вообще была проблема, дело в том, что не во все поезда пускали пантеру, даже в клетке, что было весьма печально. Уж Данила и ругался, и уговаривал, и взятки предлагал, все без толку… «Не положено», и все. В одном месте пришлось оставить клетку и, под покровом темноты, ночью, пробрались в грузовой вагон, здесь Данила сидел на полу, уложив меня рядом с собой. Это путешествие тяжело далось нам, я похудела, Данила тоже и вдобавок зарос бородой, было странно видеть его лицо, покрытое густой курчавой растительностью. Борода его, в отличие от темных волос, была каштановой, но вскоре стало ясно, что и волосы у него темно-каштановые, так как отросли и стал виден их цвет.
Сойдя с поезда, вернее спрыгнув на малом ходу, мы очутились посреди не тронутой человеком природы, не считая железной дороги, конечно.
— Прости, Багира, но лучше самим удрать, пока не прогнали, да и штраф нечем платить. Так что дальше пешочком прогуляемся. А на дороге, может, и попутку словим.
И мы пошли — на восток через джунгли. Данила шагал, раздвигая заросли длинной палкой, я шагала сзади, поглядывая на рюкзак, который мерно покачивался у него на спине в такт его шагам. Рюкзак большой, грязно-зеленого цвета со скаткой-палаткой сверху. Время от времени мы сворачивали с тропы, чтобы обойти скалу, поросшую папоротником и опутанную лианами, или пробраться мимо густого переплетения корней какого-то огромного безымянного дерева.
И вот, в очередной раз сойдя с тропы, мы внезапно вышли на широкую прогалину, залитую золотым солнечным светом, мельчайшие частицы пыли дрожали и мерцали в косых лучах, отталкиваясь от каменных лиц. Да, здесь были лица, множество каменных лиц, толстогубые, пучеглазые, женские и мужские, круглые и длинные, все охристо-желтые, опутанные лианами и другими ползучими и вьющимися растениями. А еще здесь были обезьяны, очень много маленьких обезьян. Они сидели и сновали повсюду — и на головах каменных статуй, и на остатках старых разрушенных стен. Заброшенный старинный храм, город обезьян.
Данила, притихший, зачарованный магией древнего храма, молча, тихо бродил среди развалин, я так же молча следовала за ним.
Потом он обратился ко мне:
— Ты смотри, Багира, здесь много изображений Ханумана, священной обезьяны Индии. А здесь — слон и кобра… Знаешь, если бы не ты, я бы никогда не увидел этих чудес, спасибо тебе, Багира. Здесь и заночуем. Согласна?
========== Часть 8 ==========
Ярко горел костер, его отсветы прыгали по стенам полуразрушенной комнаты, рождая причудливые тени. Данила спал, завернувшись в одеяло, а я лежала с другой стороны и смотрела на догорающие дрова, провожая взглядом взлетающие к потолку снопы золотых искр.
Скоро рассвет, и мы снова отправимся в путь, я и Данила. Вчера, устроив привал в этой чудом сохранившейся комнате, Данила накормил меня консервированным кроликом, сам поужинал подогретой фасолью. Опустевшие жестянки он вымыл, сложил в пакет и спрятал в рюкзак, хотя я бы предпочла их вылизать, но Данила не дал, сказал, что я могу порезаться, так что не выдумывай, дорогуша. Так он сказал. Я смирилась, нельзя так нельзя.
Костер догорел и погас. Зная, что самый крепкий сон — перед рассветом, я неслышно поднялась и вышла, мне захотелось пройтись в кустики, короче. Совершив утренний моцион, я собралась было вернуться, но по ближайшей стене скользнула тень, и я все забыла. Тень гигантской кошки приближалась, становилась все меньше и меньше и, наконец, я увидела её. Не тигр, не леопард и даже не лев, пепельно-серое грациозное и поджарое тело покрыто темными и светло-серыми полосами, голова вполне себе кошачья, небольшие треугольные уши, усатая мордочка и большие зеленые глаза. Размером примерно с меня, ну или с ослика, чего уж там.
Загадочная кошка замерла при виде меня, потом повела глазами в сторону провала в стене, за которой находился Данила, принюхалась и нехорошо прищурилась. Я припала к земле, готовая к драке. Кто бы это ни был, но человека я в обиду не дам! Пришелица поняла, во всяком случае злобный блеск из её глаз исчез, и она вполне миролюбиво направилась ко мне:
— Привет, пантера, я правильно поняла, там твой друг?
Я молча кивнула, разговаривать с этой призрачной кошкой не хотелось, было в ней что-то… не такое.
— Ну что ж, доброго пути вам обоим, по крайней мере ты, пантера, никому не расскажешь, о том, что видела. Прощай!
Она ушла, а вместе с её уходом ушел и страх. И вернулось настоящее. Появился первый луч солнца, застрекотали и запели птицы, зашелестел ветер в листве.
Я глубоко вдохнула воздух, поняв, что не дышала, пока тут стояла эта странная кошка, оглянулась, подозрительно поглядывая на маленьких застывших лангуров, храмовых обезьянок, те в страхе таращились на меня. Не удержалась и спросила:
— Ну и что это было?
Ближайший самец лангура отмер и проскрипел:
— Нунда…
Мне это слово ничего не объяснило. Нунда и нунда, кошка серая, полосатая. Правда, страху она нагнала, будь здоров. Встряхнулась и поспешила вернуться к Даниле. Рассвело, конечно, но в путь-дорогу еще рано, а сейчас-то что делать? Осмотревшись, заметила брошенный рюкзак, подошла к нему и, покопавшись в нем, выудила наружу пару свитеров, зарылась в них, повозилась, пригрелась и заснула. Когда Данила проснулся, то почему-то долго смеялся над моей выходкой.
— Ох, Багира, и смешная же ты! Закопалась, ха-ха, только ушки и торчат!
Позавтракали опять консервами, потом мой друг-человек тщательно загасил остатки костра, так, чтобы и случайной искры не осталось, засыпал его песком и мы отправились дальше. На этот раз я шла впереди, мне очень хотелось поскорее покинуть это жутковатое место, где разгуливают странные кошки. И опасные к тому же — эта гребаная нунда точно хотела напасть на Данилу, а значит, надо увести его отсюда и побыстрее, побыстрее. Данила, ни о чем не подозревая, торопливо шагал за мной, стараясь не отстать. Почувствовав, наконец, безопасное место, я с рыси перешла на шаг, Данила нагнал меня и, притормозив, оглянулся назад. Прислушался, потом посмотрел на меня и спросил: