Выбрать главу

Пролог

«Когда мир был юн, суша только обретала форму, а боги еще свободно бродили по земле, на северном и южном полюсах образовались червоточины. Никому не ведомо, какова их суть. Известно лишь, что когда в небе появляется зловещий огненный венец, червоточины порождают новых демонов.

Когда демонов расплодилось столько, что безопасного места в Мидгарде уже не осталось, люди попросили у богов защиты. Бессмертные вняли мольбам и даровали своим жрецам власть над стихиями. Обретшие божественную силу избранные образовали орден Стражей и вытеснили демонов на задворки мироздания, принеся в Мидгард мир и благоденствие.

Так говорится в преданиях седой старины. Правду от вымысла отличить в них сейчас могли бы разве что сами Стражи, но их больше нет. Орден распался, Стражей казнили, а рожденных с божественным даром преследуют поборники новой веры — Защитники Паствы, принявшие голубой капюшон и карающий меч Единого бога.

Церкви высятся уже во всех городах и селах, но сорняки староверческой ереси продолжают прорастать, воспаляя страх и трепет перед героями древних легенд. Землю наводняют шарлатаны, именующиеся Охотниками на демонов, хитростью и обманом выманивающие у пугливых людей деньги. В поисках чудищ рыскают по лесам возжаждавшие подвигов тщеславные рыцари. Но страшнее всего обосновавшаяся в мятежной Норикии Компания «Норн», которая провозгласила себя наследницей Стражей и собирает всех отщепенцев и изгоев из единоверческих государств под свое крыло. Сомнительно, что она ратует за безопасность, а не готовятся к очередной Войне за веру, которая вновь утопит Мидгард в крови».

Из еретических сочинений преподобного Руя Диаса,

священника Кампеадорской церкви

1565 г. от заселения Мидгарда, Дрисвяты, Веломовия

На пороге маленького, но добротного деревянного дома сидела худенькая восьмилетняя девчонка и заплетала густые волосы цвета спелого льна в длинные косы, вполуха прислушиваясь, как за дверью ругаются родители.

— Зачем ей идти в этот жуткий лес? — возмущалась мать. — Я молчала, когда вы ходили туда вместе, но сейчас ты отсылаешь ее одну. Она же совсем ребенок. Вдруг заблудится, или нападет кто? Я не переживу, если с моей кровиночкой что случится. Слышал, что бабка-повитуха сказала? Не будет у нас больше детей, только она одна.

— Зофьюшка, уймись, прошу тебя, — отец говорил мягко, но по обыкновению оставался непреклонен. — Поверь, в лесу она будет в гораздо большей безопасности, чем здесь. Пособирает ягоды вдоль Сокольничего тракта и к вечеру вернется. Да туда, считай, все Дрисвяты ходят.

— Ага, бабки старые, которым и терять-то нечего. Не пущу ее. Чует мое сердце, беда будет.

— Будет, если она здесь останется. Помнишь, что три дня назад случилось?

Мать испуганно всхлипнула.

— Вот то-то же. Лихо давно здесь гнездо свило: в городе, не в лесу. И кошки все передохли от этого. Я тебе так скажу, пусть девочка в лесу бурю переждет. Я хорошо ее обучил. Не пропадет.

— Лучше бы ты ее в школу при церкви отправил.

— Зачем? Она и так грамоту лучше тех учителей знает. Из книжной лавки ее за уши не вытянешь. Михасю бедному хуже горькой редьки надоела с просьбами книги одолжить.

Девочка за дверью встрепенулась и проверила что-то у себя за пазухой.

— Тогда пусть ее молитвам правильным научат, а она нас. Станем Единого-милостивого просить, чтоб лихо нас стороной обошло.

— Какая ж ты глупая, Зофьюшка, — цыкнул отец. — Единый этот только данью облагать может, да детей воровать, а против лиха лишь на себя надеяться надо. Вот провожу девочку, а после в село соседнее отправлюсь. Может, хотя бы там кошки остались. Наловлю мешок и здесь выпущу. Прикормим их, и, если повезет, приживутся. Крыс-мышей ловить станут, нечистиков пакостных отгонять. Глядишь, и уляжется все потиху. А нет, так придется дом со скарбом бросать и всем вместе в лесу хорониться.

— Гед, ну что ты несешь? Совсем белены объелся, колдун старый!

— Да какой я тебе колдун? И вовсе я не старый!

— Колдун! Все Дрисвяты говорят, что ты ворожбой зверя на охоте приманиваешь и с нечистиками якшаешься не хуже Ялинки покойной. Вон и девочку нашу ни за что ни про что ведьмой величать стали.

— Какая ведьма?! — зарычал словно дворовый пес отец. — Обычная она совершенно. Такая, как все.

— Думаешь, я не знаю? Я ее мать, как-никак. Да только народ наш не переспоришь.