И Гаврилка в гордом одиночестве прекрасно перезимовал в шикарных апартаментах, утеплив пару соседних комнат на первом этаже собранным из добытых на помойке запчастей электрокамином. Летом бомж поставил себе целью наладить в доме водопровод с канализацией, чтоб сюда было не стыдно пригласить даму, а там, глядишь, и личная жизнь наладится…
Увы, все славные задумки Гаврилки на корню пресек несчастный случай.
Солнечным весенним утром, по привычке, поправив здоровье стаканчиком забористого ерша, Гаврилка бодрой трусцой выбежал из дома в густые заросли разросшегося вокруг дома кустарника, и в специально приспособленном шалашике только-только присел по большому… Как вдруг внутри дома что-то ослепительно ярко сверкнуло, и тут же изо всех окон разом, выбивая остатки стекла, яростно рвануло ввысь голодное пламя.
Скрючившийся в позе орла Гаврилка квадратными глазами таращился на стремительно сгорающий прямо на его глазах дом. Несмотря на близость гигантского костра — а бомж сидел всего в четырех метрах от горящего дома — он совершенно не ощущал исходящего от огня жара.
Дом полностью прогорел и осыпался грудой головешек за считанные секунды. Но на этом курьезы щедрого на невероятные явления утра не закончились.
Едва Гаврилка поднялся на ноги и, застегнув штаны, двинулся проверять теплящиеся угли, все пространство вокруг многометрового пятна дымящегося кострища вдруг затянуло непроницаемым маревом белесого тумана, который словно вырвался из-под земли.
От тумана потянуло неприятным кислотным запахом, но окутавший шагнувшего в горячую золу бомжа дым перебил зловонье кислятины.
— А че происходит-то? — пробормотал потрясенный Гаврилка. — Это че, конец света что ли?
И неожиданно получил хриплый ответ:
— Да с хрена ли! — с гулким эхо раздавшийся словно из-под земли.
А в следующую секунду самая высокая груда пепла и дымящихся головешек в центре пепелища ощутимо просела под напором чего-то огромного, переворачивающегося в сторону, и тут же из образовавшегося углубления, как черт из табакерки, выскочил перемазанный сажей здоровенный детина в драном камуфляже и с бородищей по грудь.
— Вот дерьмо! Ну и влип! — констатировал громила, обозревая окружающий пепелище туман.
Под конец его взор уперся в дрожащую фигуру Гаврилки, который от отчаянья по новой опростался, уже прямо в штаны.
— А это че еще за гребаный скунс? — нахмурился жуткий бородач.
И бомж грохнулся в спасительный обморок.
Глава 3, в которой мне навязывают задание, и приходится копаться в пепле и золе
Это кто ж такой заботливый догадался меня сверху, как крышкой гроба, гребаной стокилограммовой бадьей накрыть?.. От переизбытка эмоций я даже озвучил свой неистовый протест:
— Да с хрена ли?!
И, поднатужившись, отвалил тяжеленную ванну в сторону.
На меня тут же со всех сторон посыпался горячий пепел вперемешку с остывшей золой. И чтоб не оказаться заживо под этим безобразием погребенным, я поторопился вскочить на ноги.
Через секунду выяснилось, что я сильно переоценил опасность пепла и золы, ширина их слоя на пожарище оказалась не больше тридцати сантиметров. Ее не хватило даже, чтоб полностью закрыть высокие голенища моих берцев.
Зато вокруг обнаружилась другая напасть — пострашнее останков только что сгоревшего дома, на пепелище которого я очутился. Пожарище со всех сторон окружала клубящаяся стена кисляка — в городском кластере началась перезагрузка… Крохотный стаб, на котором располагался сгоревший дом, по понятным причинам избежал фатального воздействия вонючего тумана. Но из-за исчезновения на стабе укрытия, спрятаться и переждать здесь нашествие тварей теперь не получится. Кроме того мой текущий сороковой уровень неминуемо спровоцирует ускоренное появление поблизости чрезвычайно опасных высокоуровневых руберов — знаем, млять, проходили! — и ублюдки начнут гонять меня, как стая матерых котов неосмотрительно забравшуюся на их территорию крысу.
— Вот дерьмо! Ну и влип! — прорычал я, и невольно поморщился от не прекращающейся хрипоты.
Сбоку кто-то шумно сглотнул. Повернувшись на шум, я обнаружил мужичка лет сорока, с всклокоченной шевелюрой, в грязной кожаной куртке и дырявых джинсах. Под моим взглядом мужик смачно перданул, и по тому, как после этого завоняло, я догадался, что одним звуком позорный процесс в его штанах не ограничился.
— А это че еще за гребаный скунс? — поморщился я.