В крохотном, забитом полосатыми толстыми рулонами купе проводника Эркин получил три туго скатанных тюфяка.
– Дотащишь? – усмехнулся проводник.
– Перевязать есть чем? – ответил вопросом Эркин, вытаскивая деньги.
– Оплата по приезде, – проводник протянул ему верёвку.
Поставив три рулона в ряд, Эркин охватил их одной петлёй, закрепил узел, присел на корточки, прижимаясь спиной к ближнему рулону.
– Поддержи чуток.
И встал, поднимая на спине все три тюфяка.
– Ловко, – одобрил проводник, слегка подтолкнув нижний рулон, чтобы тот не выскочил из петли. – Верёвку потом занеси.
– Ага, – ответил из-под ноши Эркин, пускаясь в обратный путь.
Его опять пару раз шатнуло, прикладывая к стоякам, а один раз потянуло, повело прямо на гуляющую компанию. С хохотом и шутками в десяток рук его удержали, поставили на ноги и дружеским толчком направили на путь истинный.
Эркин ввалился в их отсек и был встречен радостным голосом Алисы:
– Эрик пришёл!
– Заждалась, – хмыкнул Владимир.
Эркин свалил свою ношу, распустил узел и сдёрнул петлю. Кинул рулон на свою полку и положил по рулону на нижние.
– Ну, спасибо, браток, – улыбнулся Владимир. – Да, а деньги?
– Сам проводнику отдашь, – Эркин перевёл дыхание и взял свою кружку, куда Женя уже налила ему чаю. – Сказал, оплата по приезде.
Женя стала стелить себе и Алисе, и Эркин сел рядом с Владимиром, а Алиса сразу забралась к нему на колени. Алису очень заинтересовали награды на груди Владимира, и она разглядывала их, строго насупив брови. Владимир заметил это и улыбнулся.
– Что, синеглазая, нравятся?
– Ага-а, – немного врастяжку ответила Алиса и решила уточнить: – Кругленькие – это медали, а звёздочки – ордена, да?
– Правильно.
– Это за храбрость, да?
– Тоже правильно.
– Звёздочка красная с солдатиком, звёздочка жёлтая с башней и две звёздочки белые тоже с башнями, – шёпотом приговаривала Алиса.
Женя быстро развернула и расстелила тюфяк, разложила одеяло и подушку и потянулась к лежащему наверху мешку. Эркин ссадил Алису и встал помочь ей. Женя достала из мешка полотенце и мыло.
– Алиса, пошли в уборную.
– Она в том конце, – показал направление Эркин, узнавший это во время своего путешествия за постелями.
Когда Женя с Алисой вышли из отсека, а Эркин опять сел рядом с Владимиром и взял свою кружку, тот задумчиво кивнул.
– Повезло тебе.
– Я везучий, – кивнул Эркин. – Знаешь, сколько таких как я в Овраги легло. Не дожили…
Он поставил на столик кружку, подобрал с пола верёвку и привычным движением, как когда-то лассо, смотал её на локоть и перевязал.
– Да, – Владимир, кивая, несколько раз подряд качнул головой. – Это так, конечно. Не дожило много.
Где-то рядом пели протяжно и грустно. Мужские голоса тщательно выговаривали слова, не слишком следя за мелодией. И весь вагон словно притих, слушая. Андрей пел так же – вспомнил Эркин. Для него слова были важнее. Эркин тряхнул головой.
– Вспомнил кого?
Владимир спрашивал так, что Эркин ответил.
– Брата. Брата у меня в Хэллоуин убили. Избили, облили бензином и подожгли. Понимаешь, он ещё жив был. Кричал. А они смотрели и смеялись. Понимаешь? И… и Алиса видела это. Её он спас, а сам… он на себя их отманил, отвёл…
Широкая ладонь Владимира легла на его колено.
– Никого… нету у тебя больше?
– Только они. Женя и Алиса.
Владимир кивнул.
– А у меня никого. Все погибли. Вот нашёл родню, дальнюю, дальше уж некуда. Списался и еду. Всё ж не один буду.
– Одному тяжело, – согласился Эркин.
В отсек вошла Женя, ведя за руку умытую Алису.
– Давай ложиться, маленькая.
Владимир подобрал свои костыли и встал.
– Пошли, покурим, – предложил он Эркину.
И снова путь по гудящему, хохочущему и плачущему вагону. Эркин шёл сзади, чтобы при необходимости помочь Владимиру. Но тот, видимо, уже привык к костылям и шёл уверенно.
В тамбуре было заметно холоднее. Владимир прислонился к стене и достал кисет. Эркин вытащил сигареты, предложил жестом. Владимир покачал головой.
– Привык к самокруткам.
Они закурили.
– Племя твоё… тоже?..
– Не знаю, – просто ответил Эркин. – Я не знаю своего племени, – и повторил: – У меня никого больше нет.
– И не нужен? – улыбнулся Владимир.
Эркин пожал плечами и, помедлив, кивнул.
– Да, наверное, так и есть. Одному очень тяжело, я знаю…
Они молча курили. Эркин щелчком выкинул в щель под дверью окурок, передёрнул плечами. Владимир курил, зажимая самокрутку в кулаке, так что даже огонька не видно. Из-под двери толчками бил холодный воздух, грохотали колёса, дрожал под ногами железный пол. Владимир погасил крохотный окурок и выбросил его.