Небрежно шевельнув лацканом с приколотым с обратной стороны жетоном криминальной полиции, Коллинз сел рядом с Фредди.
– В Управление.
Фредди молча стронул машину.
– Ни о чём не хочешь спросить? – первым не выдержал Коллинз.
– Я не любопытный, – вежливо ответил Фредди.
До Управления они доехали молча. И в кабинет Робинса прошли так же без слов.
– Ага! – встретил Фредди Робинс. – Садись, Ковбой.
Усмехнувшись непроизнесённому: «Когда полиция велит садиться, стоять неудобно», – Фредди сел на указанный стул.
– Газеты читаешь, Ковбой?
– Иногда, – честно ответил Фредди.
– А сегодня?
– Не успел ещё.
– Успеешь, – пообещал Робинс и, когда за Коллинзом закрылась дверь, уточнил: – Если договоримся.
Фредди молча ждал продолжения. Ему много раз предлагали договориться, и он хорошо знал, что «нет» говорить нельзя. Любой договор можно повернуть в любую сторону, а отказ всегда безвариантный.
– Ну как, Ковбой?
Фредди неопределённо повёл плечом. Его не обыскали при входе, и пистолет под мышкой мешал. Сидишь с уликой и не скинешь, а Бульдогу только дай зацепиться. Что же случилось ночью? У Бульдога глаза с недосыпу, ночью конца игр не дождался, «шестёрки» чего-то говорили, а утром дёрнул Чака, теперь меня, лишь бы Джонни там не психанул, хотя он у Гроунса мог всё подготовить, алиби, конечно, хреновое, что и говорить, но бывало и хуже…
– Где лагерник, Ковбой?
– В могиле, – пожал плечами Фредди и сразу, не давая Бульдогу вклиниться, закончил: – Их всех туда перед Капитуляцией положили.
Робинс досадливо усмехнулся. Классно выворачивается Ковбой, этого у него не отнимешь. Ведь и не врёт, и правды не говорит. Известная школа.
– А твои пастухи где?
Неужто у Робинса крыша поехала? Жаль, конечно, но с психом не спорят.
– Не знаю.
– Не ври, Ковбой.
Все допросчики одинаковы. Будто я ему скажу, даже если бы и знал. И чего его на них понесло? Слишком дальний заход.
– Так ты ничего и не знаешь, Ковбой, чего так?
– Как спрашиваете, так и отвечаю.
Ковбою себя ронять нельзя, не поймут. Так что осадка маленькая и к месту. Поймёт? Понял.
– И что ночью было, тоже не знаешь? – уже чуть другим тоном спросил Робинс.
– Где и когда? – так же деловито уточнил Фредди.
– Нашли мы его. Этой ночью.
Робинс с насмешливой улыбкой смотрел на него. Ну, насколько хватит хвалёной выдержки Ковбоя?
– Не спрашиваешь, кого?
– А вы ответите?
– Отвечу. Джимми Найфа.
Фредди изумлённо уставился на Робинса.
– Я-то при чём?
– Это я у тебя хочу узнать. Где он тебе дорогу перешёл, что ты к нему своих парней отправил? А, Ковбой?
– Начнём с того, инспектор, что я свои проблемы сам решаю.
– Начнём, – кивнул Робинс. – А потом?
– А потом у нас разный бизнес. Мы не конкуренты, – и, глядя на Робинса в упор: – Я ковбой, а он гриву от хвоста не отличает.
– Ну правильно, решил сам не мараться, – понимающе кивнул Робинс. – Послал парней. Как и тогда.
– Когда тогда, инспектор?
– Спрашиваю я, Ковбой, но отвечу, раз ты такой забывчивый. В Мышеловке. Когда задушили Ротбуса. Ну как? Освежил память?
– В том деле я чист, – глухо ответил Фредди.
– Перед русскими. Они тебя не знают. Смотри, Ковбой.
Робинс вытряхнул из коробка на стол спички и стал их выкладывать в два аккуратных ряда, приговаривая:
– Оба лежат на спине… у обоих убийца стоял сзади… оба не оказали сопротивления…оба раза орудия убийства оставлены. Тут на трупе, тут рядом, но это не существенно… у обоих карманы не обысканы… здесь оставили золото… здесь положили деньги… оба засыпаны… здесь смесь табака с перцем… здесь смесь разных перцев… Считаешь, Ковбой? Многовато для совпадения, не так ли? Это почерк, Ковбой. Вас же всех по почерку вычислить элементарно.
– У меня алиби.
– Верно, – кивнул Робинс. – Это ещё одно… совпадение. Так что, автор один. Там были твои пастухи и телохранитель Ротбуса. Здесь он есть, должны быть и пастухи. И ещё, Ковбой. Уже поважнее. То убийство тебе выгодно, значит, и это. Там прикрывали тебя, значит, и здесь прикрывают. То убийство лагерное из мести, а это лагерное за предательство. Лагерник есть, Ковбой. Что с ним было тогда, до Капитуляции, его проблемы, а здесь на нём уже два убийства. Не в твоих интересах, Ковбой, если я на него без тебя выйду.
Светлыми до прозрачности глазами Фредди, не мигая, смотрел в лоб Робинса.
– Зачем тебе пастухи, Робинс? Они чисты.
– Опять же для русских. Где они, Ковбой? Найду ведь и без тебя.