– И не делал ничего, а устал, – удивлённо сказал молодой мулат, откликнувшийся на фамилию Кузнецов.
– Это ещё не урок, – Олег Трофимов, единственный в классе, учившийся, как он гордо сказал, аж целых два года, тоже достал сигареты. – Так, беседа. Посмотрим, что дальше будет.
– Посмотрим, – встал и Эркин.
Хотелось потянуться, размять мышцы, но это невозможно, так хоть пройтись. Остальные тоже устали от сидения, и кто не пошёл курить, те просто ходили по классу, разглядывая висящие на стене напротив окон картины – пейзажи времён года. Дверь осталась открытой, и были слышны голоса гуляющих по коридору.
В учительской Полину Степановну сразу встретили общим вопросом:
– Ну как?
– А никак, – Полина Степановна, сверяясь с журналом, отбирала на своём столе книги и надписывала тетради. – По списку двенадцать, разговорным владеют все, в школе учился, но давно, один, грамотных четверо, уровень ещё не смотрела, один ещё грамотен по-английски.
– Кто это? – живо спросила Джинни.
– Чернов.
Полина Степановна собрала тетради и книги в стопку.
– Так, ручки ещё.
– Правильно, сразу и раздать, и начать работать, – подошёл к ней Аристарх Владимирович. – Помочь?
– Спасибо, конечно, ждать да тянуть нечего, нет, не надо, сейчас…
Она подошла к двери и выглянула в коридор.
– Ага, Артём, так?
– Да, – остановился Артём.
– Помоги-ка мне.
– Да, конечно.
Вслед за Полиной Степановной он прошёл в учительскую, настороженно из-под опущенных ресниц оглядываясь по сторонам, и бережно принял на руки стопку книг и тетрадей.
– Ну вот, а теперь отнесём это всё в класс.
Мягкий ласковый голос Полины Степановны и успокаивал, и… нет, Артём слишком хорошо знал, какую боль таит белая ласка, и не доверял ей. А учительская – это вроде надзирательской, так что…
В коридоре он вздохнул свободнее. Обошлось, ни в спину, ни по затылку не ударили. Его появление в классе с ношей вызвало общий шум:
– Ух ты-и!
– Это чегой-то?
– Нам, что ли?
– Подбери губы, так тебе и дадут!
– Вам, вам, – вместе со звонком вошла в класс Полина Степановна. – Садитесь по местам, каждый получит.
Тетрадь, книга, ручка. На тетрадной обложке уже написаны их фамилии. А книги всем разные. Кому букварь, кому «Родная речь», а всем ещё «Прописи». Смешное слово какое.
– А заплатить сколько? – спросил Эркин, разглядывая новенькие блестящие обложки.
Артём испуганно покосился на него. Ну, вот зачем напомнил? Если сейчас платить, так он без денег сегодня, вот влип…
– Когда хочешь что-то сказать или спросить, – спокойно сказала Полина Степановна, – сначала подними руку. Вот так, – она показала. – Понял? – Эркин кивнул. – Вот и хорошо. А за книги платить не надо, вам их на время дали. Когда закончим с ними работать, отдадите, и они уже другим для работы пойдут. А тетрадь и ручка – подарок.
– От Комитета? – спросил Никонов, забыв поднять руку, и тут же сжался в ожидании неминуемого наказания.
Но Полина Степановна только покачала головой и ответила.
– Да, от Комитета. А теперь давайте читать. Кто самый смелый? Мороз, ты, может, начнёшь?
Эркин кивнул. Деваться некуда, сам признался, что умеет. Так что… Он открыл книгу, перелистнул первую страницу, где повторялась обложка.
– Да, – кивнула Полина Степановна. – С этой страницы и читай.
– Осень, – медленно начал Эркин. – Наступила осень. Пожелтели листья. Птицы улетают на юг.
Он читал медленно, боясь ошибиться. Дав ему прочитать несколько фраз, Полина Степановна попросила продолжить Андреева.
– У меня так не получится, – буркнул тот, но ослушаться не посмел.
Читал он, спотыкаясь и перевирая слова. Но похвалили и его. И продолжил Иванов, кряжистый, явно недавно бритый наголо парень. Читал он чуть лучше, застревая только на длинных словах. Последним читал Трофимов. В принципе, он справился, но тоже хуже, чем Эркин. Артём незаметно ткнул Эркина локтем в бок, знай, дескать, наших. Эркин с улыбкой кивнул. А Полина Степановна уже спрашивала всех, кто что понял из прочитанного. Хвалила она всех, и отвечали ей уже наперебой.
А потом Эркин и Олег переписывали в тетради маленькое стихотворение, что после рассказа, Андреев и Иванов писали буквы в «Прописях», а остальным Полина Степановн показывала и объясняла по букварю первые буквы.
К концу урока все смогли прочитать свои первые слова, а писавшие справились и со своей работой, и Полина Степановна взяла у них тетради посмотреть. Похвалила, сказав, что для первого дня очень даже неплохо, и вернула. У Эркина в двух местах красным были исправлены перевранные буквы, и, оказывается, он ни одной запятой не поставил. Забыл про них. Густо покраснев, Эркин спросил: