Ну вот, на сегодня всё. Ларри оглядел сделанное и стал убирать мастерскую. Убрав и заперев сейфы, он снял белый халат, повесил его в шкаф и достал синий рабочий. Уборщицы у него нет, да она и не нужна. Он сам отлично со всем справляется. Протерев полы в мастерской, кабинете и магазине и все витрины, Ларри ещё раз оглядел всё, проверил сейфы и шкафы, повесил в мастерской халат, надел пиджак и позвонил Крафтону, что уходит. Он уже знал, что Крафтон – не имя, а кодовый сигнал.
На улице ещё тепло и солнечно, но практически все жалюзи опущены, и прохожих заметно меньше. Вечерние торговля и развлечения на других улицах, а здесь уже тишина и спокойствие. Но он не последний, вон идут мастера из салона модной обуви, он не знает их имён, но вечерние встречи ежедневны, и потому они обмениваются молчаливыми, но вполне доброжелательными улыбчивыми кивками и расходятся. Его путь в Цветной квартал. Сейчас он зайдёт за Марком в пансион, они пообедают, придут домой и весь вечер будут вдвоём. Марк будет рассказывать о своих делах, новых приятелях, о том, что он успел узнать и выучить, как отвечал мисс Хольмстон, а она очень строгая, хоть и молодая, о том, как мистер Хольмстон похвалил его на спортивных занятиях, а миссис Хольмстон тоже хвалила, что он умеет правильно вести себя за столом. Ларри улыбнулся, предвкушая этот вечер и эти рассказы.
Время от времени холодный ветер пригонял тучи, и на Загорье сыпались то снег с дождём, то дождь со снегом. И всё равно это была весна. И каждый такой холодный день был чуть-чуть теплее предыдущего.
Женя шла домой, бодро пристукивая каблуками черевичек и весело поглядывая на витрины магазинов. Как всё-таки всё хорошо, как хорошо, что они уехали оттуда и приехали именно сюда. И дело не в заработке, хотя и в нём тоже. И вообще… она всё же рассказала Эркину о гадании. Он удивлённо и с какой-то робкой надеждой посмотрел на неё.
– Женя, ты… ты веришь ей?
Она вздохнула.
– Не знаю. Она так уверенно говорила. И ты же… ты же во сне его видишь живым.
Эркин кивнул и глухо, пряча от неё глаза, сказал:
– Будем ждать.
И всё. Больше они об этом не говорили. Она, правда, испугалась было, что Эркин опять начнёт переживать, как тогда, зимой, но обошлось. И Бурлакову она написала, не удержалась. Глупо, конечно, верить гадалкам, они всегда говорят то, что клиенты хотят услышать, и мёртвые не воскресают, но… но написала, в понедельник в перерыв настучала на машинке и, не перечитывая, боясь, что передумает, запечатала в конверт и отправила, Бурлаков им тогда оставил свой домашний адрес. Хоть и представляла, как Бурлаков посмеётся над ней и её верой в гадание, но отправила. И неожиданно получила вежливое и совсем не насмешливое письмо, что тронут заботой, благодарит за внимание, ну, что обычно пишут. Так что и здесь всё обошлось благополучно.
А вокруг уже предпраздничная суета, ведь Пасха скоро, вот и закупают яйца, муку и прочее. Ну, в церковь они не пойдут, а кулич она спечёт и яйца покрасит, весь их «Беженский Корабль» к празднику готовится, никто не хочет хуже других оказаться. Баба Фима и остальные старухи бегают по квартирам, учат, показывают… Конечно, и она всё сделает, но у неё ещё свой праздник. Пасха в следующее воскресенье, а её праздник в среду. Четырнадцатое апреля. В этот день они встретились. И вот это надо отпраздновать по-настоящему. И очень удачно, что на среду выпадает: Эркин в первую смену работает, и, пока он будет с Алиской в Культурном Центре, она всё приготовит.
Женя хихикнула, предвкушая их лица и прибавила шагу. Как всё-таки всё хорошо!
С наступлением весны валенки стали совсем неподъёмными, и Эркин уже подумывал принести свои рабские сапоги, но тут Медведев отправил его, Миняя и ещё двоих получать летнюю спецуху – спецодежду. Куртку, штаны и сапоги. В одном этом сейчас, конечно, ещё холодно, но поддеть всегда можно, а летом, ну, летом ва-аще… а зимнее домой унесёшь, выколотишь и в кладовку до зимы. Выслушав все эти наставления, Эркин, переодеваясь после работы, увязал тёплые штаны, куртку и валенки в увесистый тюк. Хорошо, что он во вторую на этой неделе и четверг сегодня, так что ни со школой, ни с покупками не завязан.