Переезд через границу прошёл тихо и даже как-то буднично. Эшелон остановили на запасном пути, по вагонам прошли военные патрули, тут же проверка документов, обмен денег… а вещи не смотрели. Снова задёргались, лязгая, вагоны, и поезд неспешно двинулся вперёд.
Андрей, лёжа на своей полке, ещё раз просмотрел новые деньги, запоминая цвет и размеры, убрал их в кошелёк и сунул его в карман висевшей у его изголовья куртки. Вытянулся на спине, закинув руки за голову. Вагон уже затихал, верхний свет погашен, из дальнего конца доносится чей-то густой храп, Эд и Майкл внизу уже спят, и Алик – он в их отсеке и тоже, чтоб был под присмотром, как сказал Эд – тоже спит. Надо и ему спать. Всё равно пока темно, ничего не увидишь, но… но они же уже по России едут.
Андрей не выдержал. Откинул одеяло, бесшумно натянул рубашку и брюки и спрыгнул вниз. На ощупь нашёл свои ботинки.
– Ты куда? – не открывая глаз, сонно спросил Майкл.
– Да что ты как надзиратель?! – разозлился Андрей и продолжил по-русски: – В уборную, понял, нет?
– За надзирателя я тебе, когда вернёшься, врежу, – по-прежнему с закрытыми глазами пообещал Майкл. – Мотай живо.
Андрей вышел из их отсека и по подрагивающему полу пошёл в конец и, миновав туалет, открыл дверь тамбура.
Он был уверен, что никого не встретит, что все уже спят, но в тамбуре стояли двое. Проводник и немолодой солдат из комендантского взвода. Они курили и тихо о чём-то разговаривали. Не желая мешать, Андрей подался назад, но его заметили.
– Не спится, парень? – улыбнулся солдат.
– Ага, – согласился Андрей, входя в тамбур и закрывая за собой дверь.
– Куришь? – протянул ему пачку проводник.
Андрей с улыбкой, чтобы не обидеть, мотнул головой.
– Нет, спасибо. Мы… мы ведь по России уже едем, да?
– Вон оно что, – рассмеялся солдат.
А проводник тоже с улыбкой сказал:
– Это Пограничье ещё. В Империи Русскими территориями назывались.
– А теперь Россия, – твёрдо сказал солдат. – Ты-то сам отсюда?
– Нет, но нагляделся. Наших-то всех Империя эта грёбаная выселила, угнала, а своих из дальних графств сюда. Россия, говоришь, а тут по-русски и не знает никто. Вот сейчас кто уцелел возвращаются, а ни жилья, ни работы. И этих не перестреляешь. Тоже ведь, бедолаги, не по своей воле приехали.
– Оно так, – кивнул солдат.
Андрей слушал их разговор, стоя у наружной двери. За стеклом быстро мелькают какие-то тёмные, почти сливающиеся с чёрным небом пятна, в щель бьёт ветер, наполненный запахами травы и мокрой земли.
– В этом, как его Питбурге, остановимся? Хороший город?
– Петровск теперь. Постоим. На запасных путях. А насчёт города… у вас своё начальство есть.
– Да уж, – хмыкнул солдат. – Куды без него. Это уж как оно решит.
Андрей понимал, что он лишний здесь, но не мог оторваться от ветра из щели. И всё же пересилил себя, заставил уйти, как сам себя за шиворот утащил.
Вагон уже спал. Андрей бесшумно, чтоб никого не побеспокоить, прошёл в свой отсек, ловко уворачиваясь от торчавших в проход ног, не помещавшихся на полках. Смешно, правда, что в поезде койки называются полками. Интересно, почему? Майкл спал, но Андрей знал, что расчёт только отложен, у Майкла не ржавеет. И чего цепляются? Ведь рассчитался он с тем беляком, сполна, и обошлось всё благополучно, а они…
Он разделся и лёг. Уже привычное, а потому незаметное подрагивание полки, пробегающие иногда по потолку и стенам лучи придорожных фонарей. Андрей незаметно для себя заснул.
Спал он без снов, и разбудил его, дёрнув за плечо, Алик.
– Вставай, утро уже.
– А?! – Андрей, оторопело моргая, поднял голову. – Едем?
– Ага. Говорят, через час остановимся, и в город отпустят. Айда, – щегольнул Алик новым, недавно освоенным русским словом.
– Ага, понял!
Андрей спрыгнул с полки и торопливо оделся.
– Лопал уже?
– А то! Мотай в темпе.
Выходя из отсека, Андрей посмотрел в окно. Зелень, какие-то сооружения. Всё, как раньше. Ну да, ему же так и сказали, что это ещё не Россия. И, уже не думая ни о чём, побежал в столовую.
Стоять в Петровске предполагалось два часа. Конечно, решение отпустить в город всех, кроме занятых на дежурствах, было риском. Но оправданным. Война год как закончилась, и они уже на своей земле. Увольнительные всем, вольнонаёмным свободно. Но кто опоздает или явится пьяным… последствия понятны. Срочно чистились сапоги и ботинки, парни пересчитывали деньги, сговаривались, кто с кем пойдёт в город. Говорят, часа два эшелон постоит, не больше, и покупок, конечно, не сделаешь, да и незачем, но хоть город посмотреть.