– Доброе утро.
– Доброе утро, – так же вежливо ответил по-английски Андрей.
– А денёк неплохой будет, – Четвёртый заправил рубашку в брюки, зашнуровал ботинки. – Я Джеймс Оркен, можно Джек.
– Андрей, – ответно улыбнулся Андрей.
Фамилии своей он не назвал, по старой привычке стараясь, чтобы случайный собеседник знал о нём как можно меньше. Но Оркен вполне удовлетворился ответом, взял своё полотенце и ушёл умываться.
Вагон просыпался не спеша, со вкусом. Сел на своей полке, свесив ноги, Алексей, зевнул, протирая по-детски кулаками глаза.
– До Олсуфьево далеко, браток?
– Не знаю, – пожал плечами Андрей.
– Один хрен, – откликнулся, тоже садясь, Константин. – Не минуем. Подъём, что ли?
– Подъём, – спрыгнул вниз Алексей.
– Схожу за чаем, – встал Андрей.
– О, дело! – быстро обувался Константин. – Самое дело с утра.
Андрей собрал кружки и следом за ними вышел из отсека.
Толчея в проходе быстро увеличивалась. Кто умываться, кто за чаем… У проводника уже стояла очередь. Андрей чинно пристроился в конец, с интересом слушая разговоры. Впрочем, вполне обычные. Да и что он мог услышать? И что ему нужно узнать? Маршрут у него расписан, документы в порядке, так что… наверняка пронесёт, должно пронести.
Взяв чай, он пошёл обратно, краем глаза заметив в очереди Оркена, тоже с кружкой. Ну, правильно, всем жить надо.
Поставив кружки с чаем на столик, Андрей решительно вскрыл свой пакет и стал делать бутерброды. Не был он халявщиком и не будет.
Пришли Константин и Алексей, почти сразу за ними принёс свою кружку с кипятком Оркен. Ему освободили угол стола, и он, благодарно кивнув, стал устраиваться. Прямо в кружке заварил кофе из пакетика, вскрыл пакет с сэндвичами.
Завтракали каждый сам по себе, вернее, Оркен и они втроём. Поезд шёл неспешно, туман быстро рассеивался, на проплывавших мимо огородиках копошились люди, по нежно-зелёному лугу важно шествовало небольшое разномастное стадо. И Андрей не сразу заметил, что и трава, и листва заметно светлее и ярче вчерашних. А заметив и сообразив, едва не ахнул в голос. Ну да! На север же едет, здесь-то весна только начинается.
– Первое мая сегодня, – Алексей задумчиво смотрел в окно.
– На маёвку бы сейчас, – кивнул Константин.
– Маёвка – это что? – спросил Андрей.
Как угнанный в детстве, он этого мог и не знать. Алексей и Константин стали ему рассказывать. Под этот разговор незаметно доехали до Олсуфьева.
– Ты смотри, – удивился Алексей, когда мимо окна поплыл дощатый перрон и тройки патрульных. – Всё ещё проверяют. Сейчас-то они кого ловят?
– Вот и спроси, – хмыкнул Константин, доставая документы.
В дальнем конце вагона уже слышалось:
– Оставаться на местах… Приготовьте документы…
Страха не было. Андрей знал, что бояться нечего. Но холодное ощущение возможной опасности… опознают… следом послали розыскную карту… снимут с поезда…
– Ваши документы… Возьмите… Ваши… Литерный талон… Предписание… Возьмите… Ваши документы…
Всё ближе и ближе равнодушно-вежливые голоса.
– Ваши документы.
У их отсека стояли трое. Один смотрит документы, и двое с оружием его страхуют. Первым проверили документы у Оркена. Вернули. Андрей протянул удостоверение и маршрутный лист. И опять тот же, памятный по Крутому Проходу и Мышеловке, сверяющий взгляд. Ну… ну что? Ничего, возвращают. Теперь Алексей… Вернули. Константин… тоже всё в порядке.
Проверяющий козырнул, и патруль пошёл дальше. Андрей, как и остальные, убрал документы и закурил. Голоса удалялись, затихали. Дрогнул пол, картина в окне сдвинулась, поехала назад.
– А чего ищут-то? – небрежно спросил Андрей, когда город – или это посёлок такой? – остался позади.
– Здесь ближний тыл первого эшелона был, дальше фронт так и не прошёл – охотно ответил Алексей. – Вот с тех пор здесь контроль и стоит.
– У нас как поставят пост, так уж на века, – рассмеялся Константин.
Андрей слышал, как зашумел, загомонил вагон. Видно, не он один труханул на проверке, хоть и в порядке всё у всех.
Заглянул проводник и, к удивлению Андрея, на очень даже не плохом, почти правильном английском объяснил Оркену, что до Новозыбкова меньше получаса. Тот поблагодарил и стал расплачиваться за постель. За кипяток проводник с него ничего не взял, но Оркен дал ему рубль чаевых. Судя по лицам, и Алексей, и Константин всё поняли, но ни словом, ни движением себя не выдали. Привычно остался внешне равнодушным и Андрей.
До Новозыбкова ехали в благодушной и не слишком шумной гульбе. Андрея беспокоило, что он так и не побрился утром. Попробовал было, но понял, что не сможет: не умеет он в тряске. А на остановках туалет закрыт. Что же придумать? В Новозыбкове долго стоять будем, так что взять всё с собой и побриться в вокзальном туалете? Жалко на это остановку тратить. Но и в щетине ходить неохота. Дважды в день, как Фредди, он так и не приучился, в лагере это бы уже выпендрёжем было, там щетинистых через одного и чаще, а здесь… ну, что же придумать? А если… если сейчас попробовать? Вроде ход тихий, приспособится он как-нибудь.